Гиацинта метнет свой стилет, он пролетит не дальше четырех футов, а потом упадет в траву между Траппом и волком. Нужно будет просто его подобрать.
Немного сложнее, чем если бы горгона просто передала кинжал генералу, но не слишком сложно в целом.
Волк снова глухо, даже, скорее жалобно, зарычал, смертельно больной, обезумевший, утративший врожденное недоверие к человеческим жилищам и к людям. А потом перебрал ногами и, двигаясь словно по кругу, начал приближаться к Траппу.
— Не бойтесь, милый Бенедикт, я вас спасу, — весело пообещала Гиацинта, и он не успел ей ответить в том смысле, пусть она хотя бы постарается не свалиться с дерева, этого будет достаточно, как вдруг она спросила: — Левый или правый?
— Что?
— Левый.
Тонкий стилет с тихим свистом разрезал воздух.
Трапп искал его взглядом в воздухе, чтобы запомнить, куда он упадет, и не сразу понял, что произошло.
Волк пошатнулся.
Именно в эту минуту его болезнь победила?
Неброская рукоять, торчавшая в его горле, нанесла такой маленький порез, что крови даже не появилось.
И в ту же секунду второй стилет аккуратно и прочно вошел точно в левый глаз волка.
Зверь упал на траву. Изо рта его пошла кровавая пена.
— Подайте мне руку, — слабым голосом салонной кокетки произнесла Гиацинта. — Я попала? Бросала кинжалы, зажмурясь. Оу, сейчас упаду в обморок! От этой высоты у меня кружится голова!
— Ради бога, — фыркнул генерал, медленно приближаясь к агонизирующему зверю. — Я что, стал штатным могильщиком? Почему у меня сегодня такой унылый день — копай себе и копай?
Дождавшись, пока конвульсии хищника прекратятся, он выдернул оба стилета и вернулся к озеру.
Гиацинта, что-то поминутно восклицая, наконец слезла с дерева.
— Я порвала платье, — сказала она горестно, — любимое, от мадам Левалетт!
— О, старушка Левалетт! Как она?
— Становится дороже с каждым годом.
Тщательно отмыв от крови оба стилета в озерной воде, генерал высушил их рукавом и протянул Гиацинте.
— Возвращайтесь в замок, — посоветовал он, — я закопаю зверушку и отправлюсь в деревню, чтобы предупредить местных о бешеном волке.
— Пошлите старуху, — предложила Гиацинта. От длительного пребывания на солнце она покраснела, на её обнаженном плече алела царапина, прическа слегка растрепалась. Горгона так сильно старалась выглядеть испуганной, что Трапп едва сдержал улыбку.
— Эухения еще не вернулась, — напомнил он. — Она отправилась в деревню с моим поручением. И еще обещала поискать по округе лошадь. Не пешком же пришел сюда наш утренний убийца.
