— Значит, решено, — сказала гематома.
— Решено?
— Мы едем в столицу.
— Мы?
— Что с вами такое?
— Со мной?
Гангрена кинула в него баночку с кремом.
— А вам не приходило в голову, — спросил Трапп, — что нам вредно держаться друг друга? Две опальные звезды…
— Приходило, — отозвалась она. — Я могла бы остаться здесь и посмотреть, как вас убивают. Но моя природная доброта…
— Кх-м.
— И здравый смысл, — невозмутимо продолжила Гиацинта, — а также развитая интуиция подсказывают мне, что вы можете пригодиться. Ну, а у вас нет выбора, поскольку я забрала все ваши деньги.
— О, вы их все-таки откопали?
— Внушительный мешок с золотыми монетами лежал в погребе с вином, на самой большой бочке. Наверняка предполагалось, что вы сунетесь туда в первую очередь.
— Я и сунулся.
— И?..
— С какой стати мне открывать какой-то там мешок? Лежит и лежит. А у бочки был краник!
— Ушам своим не верю, — покачала головой горгулья. — Отчего вы такой болван?
— А отчего вы перекопали весь сад, прежде чем нашли свое сокровище?
— Потому что погреб с вином — это слишком очевидно! Между прочим, там целое состояние. И еще записка.
— Записка?
— Вас покусал попугай?
Трапп рассмеялся.
— Я просто не успеваю за кульбитами вашей мысли. Что было в записке, Гиацинта?
— Четыре слова: «Это ради помощи Джонни».
— Очевидно, кто-то ошибся адресом.
— У-гм, — скептически хмыкнула горгона, — здесь же так оживленно.
— В последнее время — слишком. Гиацинта, зачем вам возвращаться в столицу, если у вас достаточно денег, чтобы уехать куда угодно?
Она поежилась.
— Потому что я хочу вернуть свое место.
— В постели короля?
— В высшем обществе. Я создана, чтобы блистать на балах и вызывать всеобщее восхищение.
Трапп встал и подошел к ней. Запрокинув к нему голову, Гиацинта смотрела грустно и доверчиво. Трапп погладил её по щеке, пригладил распущенные волосы, легко поцеловал в лоб.
— Мы же можем делать всё, что угодно. Нам необязательно лезть в это осиное гнездо. Мы можем поехать к Чарли, или на приграничные земли, или в любое другое место.
— Да, — согласилась она и прислонилась к его плечу, — но мы поедем в столицу. Оу… Шелковая рубашка, Бенедикт?
— Хотите её тоже украсть?
— Думаете, я из тех, кто снимет с бедняка последнюю рубашку?
— Думаю, да.
— Вы правы.
Она была теплой и расслабленной и, отказавшись от маски роковой красотки, казалась сейчас вполне человеком. Траппу нравился её легкий цветочный запах, и то, как её волосы щекочут ему шею и подбородок, а грудь возле его груди легко поднимается и опускается от ровного, спокойного дыхания.
