Очень современная повесть | страница 38
Вот и феминизм Арбатовой - это чисто либеральный феминизм. Я это понял из ее выступления на TV, в "Темной". Обнаружилось, что Арбатова, собственно, сильно отличается от многих западных феминисток - часто левых, даже ультралевых, даже впадающих из-за своего радикализма в "женский сексизм". Арбатова вовсе не за равные права для всех женщин. Она - за равные права для имущих женщин. С ее точки зрения, если женщина имеет деньги и желание стать членом парламента - государство (общество) должно предоставить ей все возможности для этого (например, завести детский сад или ясли в парламенте, где за ее маленьким ребенком будет присматривать и ухаживать специальная няня, пока женщина-депутат будет принимать законы). При этом Арбатовой не приходит в голову, что этой самой няне тоже, может быть, хочется не у депутатских детей попки подтирать, а принимать законы да денег нет, жить не на что. А у имущей женщины-политика, мне кажется, хватит денег и на то, чтобы нанять няню, которая бы сидела с ее ребенком у нее дома - вовсе не обязательно это делать именно в здании парламента. То есть, требуя равноправия по половому признаку, Арбатова совсем не заинтересована в равноправии по имущественному, социальному, классовому признаку - в том числе и для женщин. Вот это и есть буржуазный феминизм, либеральный феминизм.
Как мещанин Жданов носил маску коммуниста, играл роль коммуниста, как мещанин Рейган носил маску государственного деятеля, играл роль государственного деятеля (ему, правда, было чуть легче - он хоть и бездарный, но актер), как участники "каравана деятелей культуры" носили маски антропософов, играли роль - так и Арбатова носит маску феминистки, играет роль феминистки*. В тюрьму за свои убеждения, как Эммелина Панкхерст, она не пойдет. В тюрьме сидеть - это вам не аборт от нелюбимого мужчины делать, а потом с дурацкой гордостью об этом мемуары писать.
* * *
Мы с Арбатовой - почти ровесники, погодки. Мы - представители одного поколения. В одно и то же время мы ходили по одним и тем же улицам, читали одни и те же книги, смотрели одни и те же фильмы и спектакли, слушали одну и ту же музыку, может быть, даже носили одинаковые фенечки. Если поискать, наверняка найдется куча общих знакомых.
Разница между мной и моими друзьями и Арбатовой и ее друзьями совсем в малом: мы боролись с советской властью (и платили за это свободой, здоровьем, карьерой), а они приспосабливались к ней, ложились под нее. Разумеется, такой опыт оппортунизма не остается без последствий, разумеется, это психотравмирующий, комплексообразующий опыт. Но только не власти ("коммунистам") надо предъявлять претензии, а себе. Это же классический конфликт романтизма: "художник и власть". Чтобы понять Арбатову полностью, нужен психоаналитик(.