Привалов подошёл к шефу, опасливо косясь на цилиндрик.
Сикорски молча протянул руку к поясу Привалова и отключил защитный генератор.
Умклайдет упал набок и жалобно звякнул, как стрелянная гильза.
В тот же миг лицо Привалова исказилось. Он упал на колени, нелепо взмахивая руками, потом завалился набок и забился в судороге. Невидимая сила натягивала на себя его тело, как пальто.
Голем поднялся с пола, пошевелил пальцами, покрутил головой. Ущипнул себя за щёку.
– Ну как? – осведомился Сикорски.
– Н-ничего, нормально, – сказал Странник голосом Саши. – Нервное волокно работает, органы чувств функционируют… Крепкий был парень.
– Я правильно понял, что тебе понравилось именно это тело? Ты ведь выбрал Привалова для того разговора не случайно?
– Ну… в общем, да. Хорошо, что ты понял меня правильно.
– «Загнанной дичью быть неприятно». «Всё, чего мы добивались от Земли – переговоров». «Мы не пытаемся использовать серьёзное оружие». Ну и всё остальное. Я всё-таки не идиот и умею выделять ключевые фразы.
– На самом деле, – вздохнул голем, – я предпочёл бы Серосовова. Но он не стал бы со мной разговаривать. А мне нужна была гарантия, что я успею сказать всё что хотел. И что эта информация попадёт к тебе.
– Серосовова я бы тебе не дал, – подумав, ответил Сикорски. – У него богатая биография, полно всяких знакомых… человек на виду. А Привалов подходил идеально. Новичок, чистый лист. Особых претензий нет, ни в чём особенно не замешан, даже ни одной дырки в голове не было… С другой стороны, он находится в моём непосредственном подчинении.
– Я рассуждал сходным образом… Не жаль парня, кстати? – осведомился голем, разминая пальцы.
– Жаль, разумеется. Из него мог бы выйти вполне приличный прогрессор. Или ты о чувствах? Он был прогрессором и погиб во время операции, выполняя приказ. В сущности говоря, ему очень повезло: его смерть была не бессмысленной. В отличие от смерти подавляющего большинства людей. Напомню: при реформировании Островной Империи погибло около сорока миллионов человек. Насколько я помню, эту цифру заложил в расчёты ты сам – когда делал проект. Потом при ликвидации созданной тобой конструкции погибло ещё столько же. Ты это знал, и я это знал.
– Вот именно, вот именно. И ты предъявил мне претензии по этому поводу. Помнишь наш последний разговор? Ты запретил мне делать новый проект по Гиганде. Якобы из-за «излишних потерь»…
– Ты хочешь, чтобы я признал свою ошибку?
– Вряд ли ты гонялся за мной по всему космосу, чтобы признать свою ошибку.
