– Говорите на земной интерлингве, – распорядился он. – Я сейчас не могу вести беседы на галактическом. У меня модифицированы органы речи для общения с гуманоидами. Это крайне неудобно, но…
– Выпусти меня… – голос прозвучал тихо и жалобно.
– Разговор, интересный обоим собеседникам, – наставительно заметил голубь, – начинается не с требований, а с предложений. Вам это неизвестно?
– Выпусти, – застонало существо в цилиндрике.
Голубь ничего не ответил и заковылял прочь, чуть покачиваясь вперевалку и загребая перепончатыми лапами.
– Сколько ты хочешь? – донеслось из цилиндрика.
– Как это низко и как по-торгашески, – голубь сделал такое движение шеей, как будто у него свело клюв. – Но если вам угодно общаться на таком языке, извольте: вы сами выбрали подобную стилистику. Назовите свой идентификатор и номер в галактическом банке.
– Но, – сказало существо из цилиндрика. – я же не могу отдать всё, что у меня есть?
– Всё? – голубь издал какой-то глухой звук, отдалённо напоминающий смешок. – Нет, конечно, не можете. Всё – это очень мало. Пожалуй, я пойду. Потом загляну сюда… лет через сто. Или двести. К этому моменту вам, быть может, надоест сидеть в этой штуке. Насколько я понимаю, это гиперполевая ловушка. Остроумное устройство. Земляне – талантливый народ.
– Чего ты хочешь? – блестящий металл снова зашевелился.
– Подумайте лучше вот о чём, – наставительно заметил голубь. – Сейчас вы пленник, жалкий пленник. Аккумуляторов хватит на тысячу двести земных лет. Это очень долго – даже для вас. Итак, вы хотите свободы, и я могу помочь. Если сочту нужным действовать в ваших интересах. Но у меня есть и свои интересы. Я рассчитываю на небольшую финансовую помощь Диаспоры. А также и на вас лично. Вы подпишете контракт на услужение. Скажем, на пятьсот земных лет. Это гораздо лучше, чем сидеть в ловушке.
– То есть все мои деньги, выкуп со стороны Диаспоры и ещё пятьсот лет в рабстве? – осведомился цилиндрик.
– Ну, может быть, кое-что я вам оставлю, – с подчёркнутым сомнением в голосе сказал голубь. – Скажем, процентов пять от общей суммы на счетах. Вы получите назад по истечению срока. Ну и, конечно, я ожидаю щедрости со стороны ваших соплеменников. Вы же так сплочены.
– Пятьсот лет – это немыслимо, – сказало существо в цилиндрике.
– Я не торгуюсь, – голубь сделал головой жест, как будто он чистит клюв. – Мы никогда не торгуемся. Торговаться – грязная привычка, свойственная низшим расам. Таким как ваша. Счастливо оставаться.
