— А тех, кто не соответствует строгим представлениям о красоте, отправляют в качестве сексуальных рабынь в шахтерские лагеря и военные аванпосты, — произнесла я таким же холодным и стальным тоном, как стены нашей старой комнаты в Центре.
— Бред, — фыркнул генерал. — Миссии, на которые мы отправляем девушек, имеют решающее значение для дальнейшего роста колонии.
Наше молчание было громче всяких слов. Его пристальный взгляд метался между шестью женщинами. Когда вся краска отхлынула от его лица, мы поняли, что он увидел правду в наших глазах.
— Нет, — прошептал он. — Этого не может быть…
— Да, это правда, — перебила я. — У командира Рента есть небольшой бизнес, поэтому он отправляет нас в отдаленные уголки галактики. Как думаешь, почему он так отчаянно пытался вернуть нас обратно, когда мы исчезли? Ему нужно было выполнить заказ.
— Ох, Боже! — генерал либо совершенно не знал, что на самом деле происходило во время этих «миссий», либо был лучшим актером во вселенной.
Нелл, отпустив руки подруг, шагнула вперед и с любопытством посмотрела на отца.
— Ты действительно ничего не знал, не так ли?
— Что именно?
— Что представлял из себя Центр?
— Это учреждение, которое…
— Нет, не то, что написано в рекламе. Ты когда-нибудь заходил внутрь? Ведь ты никогда не навещал меня после того, как вместе с мамой бросил три года назад.
Нелл даже не потрудилась вытереть слезы, чтобы убедиться, что ее отец видит боль, которую причинил своей дочери. Только животное могло смотреть на ее страдания и не чувствовать вины за их причинение.
— Неужели… неужели все было так плохо? — наконец, спросил Хокинг, осторожно протягивая ей руку.
— Хуже, — вмешалась Лисандра, красный шрам, пересекающий ее лицо, был виден всем.
— Я… я не представлял… думал, что в Центре хотят…
Натали вмешалась прежде, чем он успел закончить свою заикающуюся реплику:
— Сделать из нас идеальный образец? У нас есть для тебя новости, генерал Хокинг. Мы были идеальны с самого начала.
Хокинг потянул Нелл к себе. Какое-то мгновение она стояла неподвижно, но потом не выдержала и упала в объятия отца.
— Прости, — снова и снова шептал он, уткнувшись лицом в ее волосы.
Пальцы Сиенны впились в мои, и я крепко сжала их, плача от счастья и горя этой трогательной сцены. Трайн либо почувствовал мое расстройство, либо тоже был слаб к слащавым проявлениям. Теперь, когда мы были связаны на космическом уровне, я больше склонялась к первому варианту, хотя второй, конечно, тоже сыграл свою роль.
