Стины были спокойны и сосредоточены, они обратили изогнутые мечи в сторону странного явления. Некогда белые лёгкие доспехи теперь приобрели кроваво-красный узор. Алистеру оставалось только догадываться, сколько воинов полегло здесь до того, как объявился новый неведомый враг… если это действительно враг. Хотя в этом он не сомневался.
Над Пустошью поднялся ветер и начал гнать вихри пыли. Проехав половину стингардского войска, они добрались до Солмы. Королева стинов восседала на белоснежной кобыле, которая била копытом каменистую землю и фыркала, чуя опасность. Здесь Алистер начал замечать первых павших — тела лежали между рядами воинов. Убирать их не было времени да и силы стоило поберечь.
Солма положила шлем перед собой на седло. Белые волосы королевы растрепались. Губы были сложены с тонкую нить, руки напряглись. Она походила на мраморную скульптуру воительницы и даже казалась моложе.
— Ваше Величество, запасные отряды выведены на поле, — доложила Эдмел бабке.
Та не ответила, лишь скользнула взглядом по внучке, а потом уставилась чёрными бездонными глазами на Алистера. От этого взгляда стало не по себе. Казалось Солма смотрит в самую душу, копается в ней, оценивает. Редко кто мог заглянуть так далеко.
— Ваше Величество…, — начал было он, но она перебила:
— Ветер крепчает. Грядут перемены. Мало кто выживет в этой войне. Но в ваших силах спасти тех, кто сможет восстановить равновесие на Антейне, — она улыбнулась, и улыбка эта показалась не то что горькой, скорее… обреченной. Да именно это слово пришло Алистеру на ум. — Элрой далеко, да и видно вражду нашу придётся отложить до лучших времён, — Солма повернулась к порталу. — Защищай Эдмел, Алистер Торн. Она будущая королева Стингарда и на ваше счастье сговорчивее меня.
Алистер не нашёлся, что на это ответить, да и теперь стало неважно — в портале появились белые и фиолетовые вспышки, и через секунду из него начали выпрыгивать странные существа. Они приземлялись на землю и, не останавливаясь, могучими прыжками продолжали бежать в сторону ощетинившегося пиками войск Антейна.
***
Алистер открыл глаза, дышать было трудно. Нестерпимо болела рука. Он не сразу осознал, что лежит, и его костюм пропитался чем-то неприятно липким. Он с трудом сбросил чужие доспехи, которые придавили его, и когда они с грохотом и бульканьем упали рядом, гвардеец понял, что в доспехах оставалось чьё-то туловище: вместо остальных частей тела были лишь обрубки конечностей с запекшейся бурой кровью.
