Стоило ему войти, как тут же появились назвавшийся судьей старик в мантии и еще трое стражников. Тот, кто привел Столсена, рассказал о его преступлении и вердикте протектора Царуса. Судья все время кивал и ахал, а потом постановил, что решение деда в странном халате было в высшей мере снисходительным и справедливым. Оказалось, по закону Стого могли убить на месте в назидание другим, но протектор Царус был столь любезен, что отправил его в тюрьму. Это означало, что ему дана целая неделя до казни, чтобы осознать свои ошибки, очистить душу перед тем, как его отправят на плаху. Если он поймет, что был не прав, то добрый бог Сор примет его в свои объятья. Если же нет, он будет сослан на вечные муки во тьму, слушать смех его брата, злого Базера. Столсен пропустил эту религиозную чушь мимо ушей, но запомнил главное — у него есть целая неделя, чтобы сбежать.
Как только судья закончил читать приговор и сделал повелительный жест, пара стражников из его свиты подхватили Стого и потащили сначала прямо, а потом налево и куда-то вниз, в подземелье. Несколько лестничных пролетов, и они оказались в тюремном помещении. Столсен ожидал увидеть длинный коридор со множеством дверей, ведущих в отдельные камеры, но все оказалось совсем не так. Тюрьма представляла собой небольшое помещение, разбитое на три части — пять камер слева, столько же справа и проход между ними. Каморки отделялись друг от друга и коридора, не толстыми стенами, а решетками. Благодаря этому, заключенные могли общаться и обмениваться небольшими предметами. Стого обрадовался такому повороту — что-то сделать с решеткой будет проще, чем с каменными стенами и прочной дверью. Его кинули во вторую камеру слева, потому что первая была уже занята каким-то крупным и жилистым мужчиной с редкими седыми волосами. Стоило замку щелкнуть, как стражники тут же покинули подвал, даже не оставив караульных. Ясно, с безопасностью здесь все плохо, и это на руку Столсену.
— Да, кажется камер тут немного, неужто в городе все такие послушные? — жизнерадостно поинтересовался Стого у соседа, потирая ушибленную спину.
— Нет, — ответил ему мужчина из соседней камеры густым басом. — Просто за большинство преступлений они казнят на месте, без суда и следствия, так что тюрьма обычно пустует.
— А что же ты такого сделал, что для тебя сделали исключенье?
— Я прилюдно обругал протектора, поэтому они хотят убить меня показательно, на глазах у всех, чтобы знали, кому нельзя переходить дорогу. Завтра утром будет казнь.
