Копыта трёх коней медленно шаркали по новой, только что построенной дороге, вздымая клубы пыли, отчего лошади чихали и вертели мохнатой ухоженной гривой. Они все были белыми — породистыми — и наверняка дорогими: лоснящаяся шерсть была вычищена до блеска и хозяева изредка трепали животных за ушком, показывая свою любовь и заботу. Фераз прятался в тени кустов и деревьев, мягко передвигаясь из одного укрытия к другому, сливаясь с фоном и не давая себя заметить. Он был военным и больше всего на свете любил, наверное, хорошее сражение, а потом уже неплохую выпивку и позвякивание монет в кошельке. Он мысленно представил себе таверну в Фарагарде, дымящийся и пахнущий так сладко рис с курицей, красивые девушки с не менее красивыми подносами с едой… На самом деле, он не был таким уж профи в слежке, но у лорда Теровина, видимо, не было выбора, раз он отправил старого, забытого вояку. Ему бы сейчас в бой, да меч поострее, а не вот это вот всё — в человеческой природе всегда выбирать войну, даже если хочется мира. Он мысленно выругался на каком-то дурацком наречии, так, что сам особо не понял. Всадники — старик и двое молодых людей — повернули и скрылись за густым подлеском. На мгновение Фераз подумал, что потерял их, но пройдя ещё несколько десятков метров, выдохнул с облегчением. «Никуда они не денутся, всё будет нормально, это же обычные люди», — повторял он, меряя шагами метр за метром.
Но думал он совсем не об этом. Где-то там, за Ледяным Поясом, в промёрзлой, мёртвой земле лежит его меч, выкованный на заказ в столице хорошим другом его семьи. Теперь оружие мертво, как и всё за горами, как все его погибшие в битвах соратники, как все мечи и копья, павшие вместе с ними, как все мечты, разбившиеся о щиты бесчисленных армий, как оставшаяся там его бедная, скитающаяся, голодная душа… Он вспомнил старые годы, когда этими местами правил совсем другой человек — более справедливый, усердный, серьёзный, и чуть не сказал фразу «раньше было лучше», так знакомую всем старикам. Фераз помотал головой, отгоняя ностальгическое видение, и чуть не ударил себя по щекам, но вдруг вспомнил, где он, и осёкся. Нужно было продолжать, и он продолжил с ещё большим упорством, как будто от этого зависело не настроение его лорда, а существование той далёкой души, о которой он грезил…
Теперь он уже ни разу не отводил взгляда от группы, стараясь как можно тщательнее рассмотреть и запомнить приметы. Впереди ехал старик в накинутом на плечи болотного цвета балахоне и сильно надвинутом на лицо остроконечном капюшоне. Когда он оглядывался, на лице поблёскивала серебристо-седая, кое-как побритая чем-то вроде тупого ножа борода, к середине удлиняющаяся и перевязанная в торчащий хвостик-обрубок. Он говорил редко, только изредка поглядывая на двух молодых людей позади, поравнявшихся друг с другом в спокойном аллюре, теперь оживлённо улыбающихся и болтающих между собой. Они разговаривали громко, так, что Фераз слышал даже какие-то отрывки фраз, и он уже точно знал, что парня зовут Энью, а девушку — Эннелим. Они часто упоминали магию, что только увеличивало его подозрения насчёт правоты лорда и важности своего задания. Они походили на брата и сестру — белокурые вьющиеся волосы, тонкие, вычурные и даже красивые черты лица, одна и та же одежда. На обоих была форма наёмников — коричнево-серая кожаная одежда с защитой для колен, плеч и локтей, — но на девушке она сидела более естественно, облегая фигуру и подчёркивая изящные черты тела — скорее всего делалась на заказ, — а на парне висела мешком, будто снятая с кого на несколько размеров выше и шире. Но это, видимо, не мешало и ему чувствовать себя комфортно и уверенно держаться в седле. За поясами, спрятанные в складках плащей, болтались недлинные одноручные мечи — обычное оружие любого уважающего себя бойца.
