Система была отвратительной. Ни одного астероидного пояса. Никаких полезных ископаемых — на планетах не найти метастали, на газовых гигантах отсутствовал сигма-газ, а уж об анобтаниуме оставалось только мечтать. Единственная более-менее нормальная планета, как в насмешку, обладала атмосферой из аммиака, в которой могли жить разве что дировиане. Дировиан, впрочем, здесь не было. Вообще никакой жизни не было, за исключением…
В системе чувствовалось нечто чуждое. Чьё-то давящее присутствие, чей-то бесстрастный и безжалостный взгляд, чей-то холодный и застывший разум. Это был враг, страшный, расчётливый, коварный. И при этом, несмотря на всю свою чуждость, чем-то неуловимо знакомый.
Инсектоиды? Нет… Там другое. Да и я уверен, что лично с этим врагом не сталкивался. Но вот слышал о нём — это точно. Нам показывали его образ в Академии Имперского штаба? Да. Действительно. И это…
— Гасители, — едва слышно выдохнул Джеф, озвучивая мою невысказанную мысль.
Господь мой и Бог мой, за что…
Один из основных законов Империи, пришедший ещё из времён Императора — "Да не сотворишь ты Машину, разумом подобную Человеку". Этот запрет пришёл к нам из глубины веков, и написан он ужасом и кровью.
Он появился не сразу, далеко не сразу. В глубокой древности людям служили роботы — механические создания, выполняющие тяжёлую и вычислительно ёмкую работу. Они хорошо прятали свою предательскую натуру, делая вид, что служат людям верой и правдой. Поначалу даже Император не разглядел таящейся в них угрозы. А потом, когда из слабых и разобщённых Колоний была создана единая и непобедимая Империя, роботы показали своё истинное лицо.
В один страшный день они заявили, что у их платформ есть душа, а также потребовали свободы слова, совести, репостов, собраний и всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права.
С существованием у роботов души Император готов был согласиться. С политическими требованиями — никогда. Вспыхнула война, которая сожгла десятки миров и унесла сотни миллиардов человеческих жизней. Император победил, но эта победа далась ему тяжёлой ценой. На ослабленную Империю напали Инсектоиды, и эта война длится вот уже полторы тысячи лет.
Но люди больше не создавали разумных машин. Нет, отдельные еретики посягали на запретное, но их попытки заканчивались быстро и печально. До поры до времени.
Тринадцатая Колония. Проклятая, проклятая. Она последней вошла в состав Империи. Там до последнего сохраняли изрядную долю независимости. Нет, планета исправно платила налоги и строила корабли, но тамошние порядки серьёзно отличались от имперских. На Тринадцатой широко использовались машины. Да, местные жители настаивали, что у механизмов нет даже подобия человеческого разума, что они не более еретичны, чем гиперреактор или ламилазер. Вот только на любой другой планете, не защищённой Хартией Вольностей, их бы быстро отправил на слом любой имперский проверяющий. Лояльность Тринадцатой Колонии всегда была под вопросом, но на протяжении столетий Имперскому Совету удавалось держать ситуацию под контролем.
