II.
Ѳеня тоже почувствовала, что достаточно отдохнула, и, взваливъ узелъ на спину, торопливо пошла впередъ по тропинкѣ. Усадьба ея стояла на пригоркѣ. Деревянная изба обычнаго въ Нью-Джерси типа имѣла два этажа, и ея высокая кровля, покрытая мелкимъ тесомъ и окрашенная въ зеленую краску, весело блестѣла на утреннемъ солнцѣ. Въ верхнемъ этажѣ помѣщалась спальня, и лежала кое-какая рухлядь. Въ нижнемъ хозяева варили пищу, ѣли и работали.
Ѳеня получила этотъ домъ въ аренду вмѣстѣ съ участкомъ. Они съ мужемъ только огородили дворъ и пристроили нѣсколько сарайчиковъ и небольшихъ клѣтушекъ для разныхъ хозяйственныхъ надобностей. Теперь усадьба выглядѣла очень домовито. Большая бѣлая гусыня, медленно расхаживавшая по двору съ выводкомъ подрастающихъ гусенятъ, еще болѣе усиливала это впечатлѣніе зажиточности и всеобщаго благоденствія. Однако, на дѣлѣ благоденствіе Ѳени было не особенно велико. Правда, ей до смерти хотѣлось разбогатѣть, и, быть можетъ, это упрямое желаніе, такъ сказать, просачивалось наружу и видоизмѣняло внѣшній видъ двора.
Въ большой комнатѣ у Ѳени не было даже стульевъ, и ихъ замѣняли грубо сколоченныя лавки. Она и ея мужъ копили деньги отдѣльно другъ отъ друга и накопили по сотнѣ долларовъ, но на выплату за домъ и участокъ нужно было сдѣлать немедленный взносъ гораздо большаго размѣра. За два года и двѣсти долларовъ были большимъ пріобрѣтеніемъ. Ѳеня отказывала себѣ и мужу въ лишнемъ кускѣ и бралась за самую тяжелую работу, лишь бы заработать лишній долларъ и такимъ образомъ приблизить возможность сдѣлаться хозяйкой и собственницей.
Тимошка лежалъ въ очень старой колясочкѣ на дворѣ у крыльца и гулилъ, т. е. прикладывалъ кулачки къ губамъ и выпускалъ негромкіе рокочущіе звуки, какъ воркующій голубь.
— А-гу, Тимошенька, — сказала Ѳеня, сбрасывая ношу на землю и нагибаясь къ младенцу.
Тимошка радостно засмѣялся и протянулъ къ матери руки, но она тотчасъ же отклонилась назадъ и пошла провѣдать своихъ свиней. Она ухаживала за ними, какъ за малыми дѣтьми, ибо онѣ представляли ея главный живой капиталъ и къ осени должны были выручить, по крайней мѣрѣ, полтораста долларовъ.
Задавъ кормъ свиньямъ, Ѳеня опять подошла къ колясочкѣ и взяла ребенка на руки.
— А что, не плакалъ Тимошенька, мамо? — окликнула она старуху, которая мыла бѣлье въ деревянной лоханкѣ у колодца, растирая его на зубчатой доскѣ, похожей на жестяную терку. Въ Америкѣ было такъ много мелкихъ удобствъ, что нѣкоторыя изъ нихъ достались и на долю этихъ женщинъ. Даже колодезь былъ устроенъ въ видѣ гидравлическаго насоса, который глубоко уходилъ въ землю, и вода бѣжала изъ крана послѣ двухъ-трехъ поворотовъ чугунной ручки.
