Дѣвушка съ черными волосами безпомощно осталась стоять у двери. Красныя пятна вспыхнули на ея щекахъ и тотчасъ же снова погасли. Публикатакъ заинтересовалась Катюшей, что на ея подругу никто не обратилъ вниманія. Учительница тоже была въ группѣ, окружавшей двухъ сестеръ, но черезъ минуту она вернулась назадъ, взяла другую дѣвушку за руку и подвела ее къ столу.
— Вы, должно быть, устали, — сказала она заботливымъ тономъ. — Выпейте чаю!
— Я привыкла! — отвѣтила дѣвушка, улыбаясь блѣдными губами, однако присѣла на стулъ и положила сумку на колѣни.
— Мы прямо съ парохода! — сказала она въ поясненіе. — По желѣзной дорогѣ ѣхали всю ночь… Катеринѣ Ивановнѣ ничего, а я жидкая!..
— Какая вы блѣдная! — съ участіемъ сказала учительница. — Укачало васъ, я думаю, на пароходѣ!
— Да, укачало! — призналась дѣвушка. Она немного покачивалась на стулѣ, какъ будто продолжая балансировать на зыбкой палубѣ.
Учительница положила два куска сахару въ стаканъ съ чаемъ и пододвинула дѣвушкѣ.
— А откуда вы родомъ? — спросила она заинтересованнымъ голосомъ.
— Изъ Бытоміра, — сказала дѣвушка. — Нечѣмъ жить въ Бытомірѣ! — тотчасъ же прибавила она. Очевидно, эта истина была до такой степени прочно запечатлѣна въ ея умѣ, что при первомъ воспоминаніи о Бытомірѣ тотчасъ же вырвалась наружу.
— Я изъ Козелецъ-Повольска, — сказала учительница. — Должно быть, это одинаково! Городишко глухой, людей мало, а жить тѣсно.
Съ точки зрѣнія четырехмилліоннаго Нью-Іорка, Бытоміръ и Козелецъ-Повольскъ, конечно, являлись глухими городишками.
— Я все пробовала, — сказала дѣвушка, — шила и грамотѣ учила, даже на фабрику ходила. Не хватаетъ на ѣду.
Она отпила изъ стакана, но тотчасъ же поставила его на прежнее мѣсто, закашлялась и схватилась правою рукою за грудь.
— Охъ, какъ вы простудились на пароходѣ — сказала учительница.
— У меня слабая грудь, — объяснила дѣвушка, — я къ доктору ходила. Докторъ говоритъ: «вамъ надо ѣхать въ деревню», а я думаю: въ деревню ѣхать нельзя, поѣду я лучше въ Америку!
— Бѣдняжка — сказала учительница. — А кто вамъ билетъ послалъ? — заинтересовалась она.
— У меня тутъ братъ есть, — сказала дѣвушка. — Двоюродный братъ. — Розовыя пятна снова проступили на ея щекахъ и тотчасъ же пропали. — Онъ прислалъ шифъ-карту!
— А гдѣ же вашъ братъ?.. — спросила учительница съ легкимъ недоумѣніемъ.
Было естественно предполагать, что двоюродный братъ, истратившій сто рублей на билетъ для дѣвушки, позаботится, чтобы встрѣтить ее по пріѣздѣ въ Америку.
