Обѣ были приблизительно одинаковыхъ лѣтъ и очень красивы. Одна была повыше, съ румянцемъ во всю щеку и полными плечами, которыя рельефно выступали изъ-подъ легкой ситцевой кофточки.
Пышная бѣлокурая коса съ вплетеннымъ въ нее обрывкомъ голубой ленточки висѣла до пояса, голубые глаза смотрѣли весело и простодушно. Руки у нея были большія и загорѣлыя, но грубая кожа ея ладоней какъ-то удивительно шла къ ея здоровой, полной жизни фигурѣ. Она казалась созданной для спокойнаго и бодраго труда, и каждое ея движеніе было исполнено красивой и сильной граціи, которая создается десятками преемственныхъ поколѣній, преданныхъ полевымъ работамъ, на открытомъ воздухѣ, въ мирной деревенской обстановкѣ.
Другая дѣвушка была тоньше и стройнѣе. Ея коса была заплетена въ двѣ пряди и обвита вокругъ головы, какъ черный атласный вѣнецъ. Лицо ея имѣло особую матовую бѣлизну, какая бываетъ только у брюнетокъ. Щеки ея были блѣдны, но по временамъ, безъ всякой видимой причины, на нихъ загорался легкій розовый румянецъ, похожій на зарево отдаленнаго пожара и не говорившій о крѣпости здоровья. Когда она дышала, тонкія ноздри ея правильно очерченнаго носа слегка вздрагивали. Ея большіе каріе глаза были близоруки и постоянно щурились, какъ будто съ вѣчнымъ усиліемъ разсмотрѣть ускользающія подробности обстановки.
Обѣ онѣ держали въ рукахъ небольшія сумки съ самыми необходимыми дорожными вещами, которыхъ онѣ не рѣшились оставить вмѣстѣ съ другимъ багажомъ.
При видѣ такого множества незнакомыхъ людей дѣвушки остановились на порогѣ и стали смущенно оглядываться по сторонамъ. Все общество съ любопытствомъ смотрѣло на нихъ. Оба молодые человѣка даже вскочили съ мѣста и безсознательно стали обдергивать свое платье, какъ солдаты передъ смотромъ. Механикъ, впрочемъ, тотчасъ же опомнился и съ легкой улыбкой усѣлся обратно. Его короткая фуфайка была, кромѣ того, слишкомъ примитивна, чтобы поддаваться какому бы то ни было прихорашиванію, но Вихницкій остался стоять на ногахъ и глаза его не отрывались отъ бѣлокурой дѣвушки.
Ѳеня вдругъ всплеснула руками и чуть не разроняла посуды.
— Катюшка, сестричка! — вскрикнула она истерическимъ голосомъ, который совсѣмъ не шелъ къ ея короткой круглой фигурѣ.
Она обѣжала длинный столъ и хотѣла броситься сестрѣ на шею, но тотчасъ же отскочила назадъ и принялась наскоро вытирать свои мокрыя, засученныя по локоть руки передникомъ.
Гости тоже вскочили съ мѣстъ. Возбужденіе этой спокойной и сосредоточенной въ себѣ женщины неожиданно заразило ихъ, и они обступили новопріѣзжихъ широкимъ кругомъ.
