Один из семерых не вернулся. Матвей старался припомнить, кто таков и за что его могли повязать. Почти ничего не знал о нём – так, видел мельком. Ах, да, этот тот, который на прошлой сходке выступал! Как бы Матвей не сторонился собраний, пару недель назад всё же посетил одно, о чём сейчас ужасно жалел. Конечно же, об этом узнают и по головке не погладят. Каковы ждут последствия – загадка.
Вытащил из патрона очередную деталь, пристально осмотрел: на это раз всё ровно. Положил к готовым. Подняв глаза, встретился взглядом с Кондрашкой, что сверлил за фрезерным станком напротив. Худощавое лицо пропитого алкоголика с кривым носом и жёсткой складкой губ выражало презрительную неприязнь. Кондрат недолюбливал Матвея. И не просто недолюбливал – относился с огромным подозрением. Матвей догадывался, в чём его подозревают, поскольку не раз слышал краем уха, как Кондрат, кивая на него, говорил товарищам: «Нельзя этому доверять, не наш он человек». Было неприятно, но приходилось мириться.
– Цуркану, в триста первую, – сквозь гул моторов донёсся зычный голос бригадира. – Тебе сколько орать можно?
Сердце ёкнуло, Матвей обернулся и в ужасе вытаращился на начальника. Не ослышался ли?
– Да, да, вырубай станок, и дуй в третий корпус в триста первую. Тебя ждать, что ли, все должны? – бригадир был взвинчен, да и не удивительно: сегодня никто не чувствовал себя спокойно.
Кнопка щёлкнула под дрожащим пальцем, мотор смолк. Матвей долго вытирал руки о тряпку, как бы оттягивая страшный момент.
Так неудачно прерванный день. План, наверное, не выполнится. Досада! Матвей зарекомендовал себя одним из лучших работников цеха, потому и держали, не выгоняли, хотя другого с такой роднёй давно вытурили бы вон. «Чёрт с ним, с планом», – решил Матвей. Сейчас он желал только одного: чтобы всё поскорее закончилось, и он со спокойной душой снова стоял за станком, привычно наблюдая за железной стружкой, летящей из-под резца.
Кондрат проводил подозрительным взглядом. Злой прищур как бы спрашивал: «Что, гад, стучать идёшь?» Матвей не понимал, чем дал повод для подозрений: видимо, один лишь факт, что он сторонился коллектива, заставлял некоторых товарищей усматривать за этим самые ужасные мотивы. А мотивы действительно имелись, но совершенно иные, вот только узнать о них мог не каждый, ибо хранил их Матвей за семью печатями и демонстрировать окружающим не спешил.
Металлическая дверь цеха хлопнула за спиной, приглушая рёв десятков моторов. По длинному, полутёмному коридору – на улицу. Проезд между двумя гудящими цехами кишел синими спецовкам: рабочие шли по своим делам. Пасмурная хмарь и привычный уличный смог – всё, как обычно. Матвей прокашлялся: «Проклятые выхлопы!» Подумал, что уже захолодало: в лёгкой рабочей курточке было зябко. Осень брала власть в городе.
