— Ты думаешь, я стану тебе лгать? — недовольство Кирэлла было легко услышать.
— Не знаю, — честно призналась она. — Тебе действительно важно, что я думаю? В конце концов, я здесь всего лишь сосуд для удовлетворения потребностей.
— Я вижу тебя совсем не такой, Осень, — горячо возразил он.
— Конечно, иначе ты бы захотел поговорить со мной. Рассказать мне о тебе и твоем мире.
— Ты очень раздражающая для Другой. Ты это знаешь? — спросил Кирэлл, протягивая руку и отправляя в рот еще один перец.
Осень просто смотрела, как Кирэлл жует. Начал ли он делиться с ней, или это просто сорвалось с языка? Был только один способ узнать это.
— А что такое Другая? — тихо спросила она.
— Так мы называем существа вроде вас на моей планете.
— Существа вроде меня? — ее брови сошлись на переносице. — Ты хочешь сказать, что на твоей планете есть люди?
— У нас есть существа, похожие на вас, хотя они крупнее и гораздо почтительнее. Они присматривают за всем и служат Драгунам.
— Почему? — спросила она.
— Почему? — переспросил он, нахмурившись.
— Почему они служат вам?
— Потому что в обмен на их работу и службу мы берем их под свою защиту, и ни один вид не смеет причинить вред кому-то, находящемуся под защитой Драгуна.
— Почему ты называешь их Другими?
— Потому что они такие и есть. Другие. Они не такие, как мы. Они не могут менять форму и не имеют Дракона. Значит, они другие, — в его устах это звучало так просто.
— Но я думала, что ты называешь своего монстра Боевым Монстром, а не драконом, — нахмурилась Осень.
— У меня есть другая форма. Форма дракона.
— Серьезно? Ты действительно можешь превратиться в дракона? С крыльями и всем прочим? — волнение наполнило ее голос.
— Ну конечно! — сказал Кирэлл, бросив на нее оскорбленный взгляд.
— Можно мне его увидеть? — спросила она.
— Нет! — сказал он, и тотчас же возбуждение и блеск в ее глазах исчезли.
— О, значит, Другим не позволено видеть тебя таким, — она даже не пыталась скрыть своего разочарования.
— Другие все время видят нас в облике дракона, — признался Кирэлл.
— Значит, это только я, — она снова попыталась отстраниться от него.
— Да, но не по той причине, о которой ты думаешь, — он видел боль в ее глазах, пока держал ее на коленях. — Ты просила меня быть честным с тобой. Должен ли я говорить вещи, которые тебе могут не понравиться?
Осень перестала вырываться из его объятий.
— Да. Я хочу, чтобы ты говорил мне правду. Я хочу, чтобы хоть раз…
— Хоть раз? — спросил он, когда она оборвала себя.
