Ему нужно было выяснить, как это случилось, кто виноват, и убедиться, что это никогда не повторится. Но сначала он должен был убедиться, что все остальные женщины прошли проверку.
Развернувшись на каблуках, он помчался по коридору, так и не увидев скрывшуюся в тени фигуру.
***
Не сводя глаз с закрытой двери, Осень вошла в соседнюю комнату. Это была типичная ванная комната, только большая. Оглядев ее, она замерла. Там, в другом конце комнаты, стояло существо, которое она едва узнала. Медленно двигаясь, она подошла к зеркалу и окинула взглядом свое изумленное лицо. Слезы смыли макияж, нанесенный Кристи, и волосы, так тщательно уложенные, чтобы казаться растрепанными, теперь действительно такими и были.
Хотя ей и не нравился наряд, который ей дали надеть, по крайней мере, он частично прикрывал ее. Теперь юбка исчезла, а прозрачный топ был разорван, даже у лифчика осталась только одна бретелька. Оторвав вторую, она позволила ткани упасть на пол и осмотрела свое тело. Грудь слегка покраснела от трения о грудь Кирэлла, но это было не так уж и плохо. Повернувшись боком, она увидела синяки на бедрах и запястьях от его сильной хватки. В общем, все могло быть гораздо хуже.
Глядя в зеленые глаза своего отражения, Осень заставила себя признать, что произошло, потому что ничто не могло бы этого изменить. Она не могла вернуть себе невинность, не могла вернуться к незнанию того, что здесь действительно были инопланетяне.
Но по крайней мере она знала, что не сошла с ума. Если есть такие люди, как Кирэлл, которые могут превращаться в больших драконов, возможно, есть и такие, которые превращаются в ящериц. Это был вопрос, на который ей нужно было найти ответ, прежде чем Кирэлл отошлет ее, потому что наверняка он это сделает.
Его слова сказали все. Он был недоволен ею. Осень почувствовала, как в ней закипает гнев. Недоволен… этот большой, проклятый инопланетянин лишил ее девственности, подарил ей первый оргазм, а потом осмелился заявить, что она не доставила ему удовольствия! Он спятил?!! Точно спятил! Даже когда если этого не сделала, он кончил в нее, и она знала это, потому что видела его семя.
— Не угодила ему, твою мать! — подумала она. Если кто и имел право ругаться, так это она!
Значит, он считал себя вправе требовать, чтобы она отдала ему все? А что он ей дал? Ничего! Она бы даже не вспомнила ничего из этого, если то, что он сказал, было правдой. Осень посмотрела на все еще закрытую дверь.
