Павелъ сдѣлалъ видъ, что не слышитъ словъ Руднева.
— По-нашему живи на всѣ мѣдныя, — сказалъ Рудневъ, — а не то что складывать грошъ на грошъ, какъ сорока.
— Полно врать! — сказалъ Павелъ. — Ты гдѣ ноне работаешь, Ваня?
Безпокойный нравъ Руднева заставлялъ его мѣнять мастерскія чуть не ежедневно. Раза два онъ приходилъ на мебельную фабрику, гдѣ работали Усольцевъ и Павелъ, но, повздоривъ съ уставщикомъ, уходилъ на другой конецъ города, въ Бруклинъ или Джерси-Сити.
— Третьяго дня француза разыскалъ, — сказалъ Рудневъ. — Тоже мебельщикъ, рестораны снаряжаетъ. Говорю ему: «Я, молъ, изъ Парижа, землякъ. Мнѣ надо работу»…
— Лопни твои глаза! — выругался Эпингофъ по-англійски. Послѣ солидной нѣмецкой компаніи, которая интересовалась преимущественно пивомъ и сосисками съ капустой, онъ чувствовалъ, что кровь его обращается быстрѣе среди этого оригинальнаго сборища русскихъ странниковъ.
— А онъ говоритъ: «Развѣ ты французъ?» — продолжалъ Рудневъ, — «Да, молъ, говорю, русскій французъ, петербургскій цеховой изъ Лондона и Парижа».
— А онъ что сказалъ, собачье мясо? — опять выругался Эпингофъ.
— А онъ меня французскимъ коньякомъ угостилъ, — сказалъ Рудневъ.
— А въ недѣлю почемъ? — спросилъ практичный Павелъ.
— По спинѣ толкачомъ! — сказалъ Рудневъ. — Пятнадцать въ недѣлю, коли надо.
— А ты почто вчера на работу не пришелъ, Ваня? — сказалъ опять Павелъ, обращаясь на этотъ разъ къ Подшивалову.
Поступки обоихъ Ивановъ были для него полны неожиданности, и въ минуты, когда его мысленный взглядъ не былъ занятъ болѣе серьезными дѣлами жизни, онъ любилъ обращать его къ приключеніямъ своихъ безшабашныхъ пріятелей.
Подшиваловъ весело засмѣялся.
— А на что работу? — сказалъ онъ, тряхнувъ волосами. — Я вотъ колесо купилъ.
Колесомъ онъ называлъ велосипедъ, по вольному переводу съ англійскаго.
— Велосипедъ? — удивленно переспросилъ Павелъ. — За сколько?
— Въ разсрочку, — сказалъ Подшиваловъ, — двадцать семь долларовъ.
— Вчера цѣлый день ѣздилъ… — прибавилъ онъ со счастливымъ лицомъ. — Важная штука. Даже старину вспомнилъ.
Къ его моложавому виду не совсѣмъ шли эти старинныя воспоминанія, но пріятели научились ѣздить на велосипедахъ еще во время скитаній по Европѣ, и проворный Подшиваловъ одно время даже хотѣлъ принять участіе въ любительской гонкѣ въ Парижѣ.
— Безпутная твоя голова! — не вытерпѣлъ Павелъ, — этакая уйма денегъ!
— А куда ихъ? — махнулъ рукой Подшиваловъ. — Пить не хочется.
— Ванька! — прибавилъ онъ, обращаясь къ Рудневу. — И ты купи колесо. Сядемъ на колеса и укатимъ въ Санъ-Луисъ.
