Не откладывая дѣла въ долгій ящикъ, она выдвинула изъ-за кровати большой кованый сундукъ съ двойнымъ ременнымъ поясомъ и хитро-устроеннымъ замкомъ и стала приводить въ порядокъ свои вещи. Сундукъ былъ сверху донизу набитъ всякимъ бабьимъ добромъ. Сверху въ деревянныхъ рѣшеткахъ лежали накрахмаленные воротнички и бѣлыя кофточки, дальше слѣдовали всякія юбки. На днѣ лежали два платья, шелковое и шевіотовое, и еще одно, сѣрое суконное, висѣло въ шкафу, который былъ вдѣланъ въ стѣнѣ. По мѣрѣ того, какъ Авдотья снимала рѣшетку за рѣшеткой и дѣлала осмотръ своему разнообразному имуществу, она невольно вспоминала обстоятельства, при которыхъ были пріобрѣтены всѣ эти вещи. Эту кофточку ей дала Бремерша послѣ выигрыша на скачкахъ, а это платье осталось ей отъ барыни-докторши, послѣ того, какъ она развелась съ мужемъ. А эту рубашку съ кисейнымъ поясомъ она купила на распродажѣ по случаю пожара въ магазинѣ.
Когда Авдотья дошла до дна, она вдругъ увидѣла, что и шесть лѣтъ ея американской жизни тоже нельзя оттолкнуть въ сторону, какъ объѣденную арбузную корку. Изъ сундука какъ будто вылѣзла американская Addy, Russian woman, и стала бороться съ той, съ бѣлорусской бабой, Авдотьей изъ Краснаго.
Подъ шкафомъ были выдвижные ящики, которые были наполнены простынями и полотенцами, ибо Авдотья постепенно стала очень чистоплотной и мѣняла бѣлье три раза въ недѣлю. На умывальникѣ въ большой жестяной коробкѣ съ тисненымъ узоромъ лежало мыло, зубной порошокъ и щетка и даже пудра въ особыхъ коробочкахъ. Авдотья вспомнила, что въ Красномъ спятъ на лавкѣ, покрываются зипуномъ или полушубкомъ, носятъ лапти, моются безъ мыла и живутъ въ избѣ съ тараканами, и вдругъ ей стало жалко этого хорошаго и безпечнаго житья. Воротнички и полотенца какъ будто ожили и не пускали ее назадъ черезъ океанъ. Она, однако, продолжала сидѣть и перебирать свои вещи. Ихъ было слишкомъ много. Сундукъ и ковровый мѣшокъ, лежавшій подъ кроватью, не были достаточно помѣстительны. Нужно было купить еще что-нибудь.
Барыня, видя, что Авдотья такъ долго не показывается внизу, постучалась въ дверь и вошла въ комнату. Увидѣвъ авдотьины приготовленія, она невольно поблѣднѣла. Домашнее несчастье, котораго она опасалась, теперь воочію стояло передъ ней.
— Куда же ты собираешься? — спросила она храбрымъ, но не совсѣмъ увѣреннымъ тономъ.
— Въ Красное ѣду! — сказала угрюмо Авдотья.
— Въ Красное? Зачѣмъ?.. — съ удивленіемъ переспросила хозяйка.
