— Любимый, я не могу. Ты просто…слишком хороший для этого человек. А мне в этом деле нужна помощь очень плохого.
Поэтому-то группенфюрер Кальтенбруннер и был самым очевидным выбором на роль моего партнёра по заговору. Будучи агентом контрразведки, Генрих старался спасти как можно больше жизней; просто для сравнения, доктор Кальтенбруннер мог вполне хладнокровно стоять над человеком, которому он выстрелил в шею и смотреть, как он истекает кровью у него на глазах.
— Мне это всё не нравится, Аннализа. Ты затеваешь что-то очень опасное, я нутром чувствую.
Даже если и опасное, то что? Меня это не сильно пугало с тех пор, как я потеряла двух настолько дорогих мне людей, с тех пор, как наблюдала, как их опускали в могилу. С ними умерла часть меня, хорошая часть, которую учили забывать и прощать на протяжении всей жизни. Перед похоронами я и сама хотела умереть; а вот сразу после решила жить, пусть и с одной целью — положить Гейдриха в могилу. Это поистине жалкое существование, когда ты живёшь только ради своей мести, но у меня не было другого выбора. Я бы не смогла жить с этим, если бы не отомстила.
— Тебе не о чем беспокоиться, любимый. Доктор Кальтенбруннер настолько же вовлечён в то, с чем он мне помогает, как и я. А он не из тех людей, которые рискуют своей жизнью или же ставят её под угрозу так просто.
Отчасти это было правдой. Но другую часть я решила не озвучивать. Доктор Кальтенбруннер сам не позволил бы, чтобы со мной что-то случилось. Я ему нужна была живой, для себя. Но этого Генриху знать было совсем не обязательно.
Двумя месяцами ранее, Вена, 1942
— Это крайне интересное предложение, должен заметить. Не каждый день у меня на пороге появляется красивая девушка с просьбой организовать покушение на одного из высших членов партии. — Доктор Кальтенбруннер ухмыльнулся и добавил после паузы, — но одно я могу сказать точно: вы обратились по адресу.
Мы сидели в его машине у затенённой парковой аллеи, где никто не смог бы нас подслушать. Конечно же, мы не могли обсуждать что-то подобное в его кабинете, и поэтому он велел своему адъютанту отменить все его дальнейшие встречи и пригласил меня с ним прокатиться.
— Так вы поможете мне? — Я задержала дыхание в ожидании его ответа.
— Да что он вам такого сделал, что вы так хотите его смерти? — Доктор Кальтенбруннер спросил меня вместо этого с улыбкой. — Ущипнул вас где не надо, пока вы наливали ему кофе? Если так, то я лично его за это пристрелю.
