Томъ девятый. Передвинутыя души, — Кругомъ Петербурга | страница 37



Когда стемнѣло, группа Серебровскихъ тоже рѣшилась выйти. Имъ пришлось проходить больничнымъ коридоромъ. Окна смотрителя-черносотенца сіяли огнями напротивъ. Тамъ шла пирушка. Но ихъ не замѣтили. Они перелѣзли черезъ заборъ. Г-жа Серебровская оборвала на себѣ платье. Они оказались на краю города.

— Вездѣ дозоры ходятъ, — говорилъ Ложкаревъ, — стерегутъ насъ.

Онъ залегъ въ канаву. Серебровскіе рѣшили идти черезъ заводы, окружающіе городъ.

Въ довершеніе всего Серебровскому нездоровилось еще съ вечера, и онъ насилу шелъ.

Жена понукала: — Пойдемъ потихоньку, до Павлова дойдемъ.

— Какъ мы дойдемъ? — возражалъ Серебровскій. — Замерзнемъ, голодные, раздѣтые.

Онъ разсказывалъ мнѣ дальше: — «Пошли мы. На улицахъ было тихо. Народу не было. Только какой-то дядя раму тащилъ изъ нашего дома. Жена узнала.

Я шапку потерялъ, жена свою дала. А голову себѣ повязала обрывкомъ юбки. Я изображалъ пьянаго, очки снялъ, спряталъ. А она жену такую. Въ тотъ день было много пьяныхъ.

Дошли до села Окулова, стали лошадей нанимать.

— Кто, откуда? — „А, не надо, дойдемъ пѣшкомъ“.

Спасибо, на полдорогѣ встрѣтили горбатовскаго ямщика обратнаго. За большія деньги поворотилъ въ Павлово, повезъ насъ.

Ѣдемъ, темно. А эти рожи передъ глазами, и зубы стучатъ.

Въ Павловѣ выѣхали на пристань. Тамъ освѣщенный пароходъ. Крики: ура! Мы испугались, думали: тоже погромъ. Потомъ отрезвились, видимъ, это свои…»

Такъ совершилось бѣгство интеллигенціи изъ города Горбатова.

— Какія перемѣны произошли въ Горбатовѣ за послѣдніе три года послѣ погрома?

— Ничего хорошаго, — говорили мнѣ свѣдущіе люди.

Федяковъ и его товарищи завладѣли потребительской лавкой и немедленно ликвидировали ее, просто разобрали по рукамъ. Синдикатъ пеньковаго производства преуспѣваетъ. И даже заработная плата стала ниже прежняго. Канатчики совсѣмъ отощали.

И опять таки любопытно сравнить село Богородское по сосѣдству. Несмотря на аресты и экзекуціи, пріобрѣтенія недавней эпохи наполовину сохранились въ Богородскомъ. Рабочій день короче прежняго и плата выше. Только продукты вздорожали. Въ Горбатовѣ продукты, конечно, тоже вздорожали, а платежныя средства упали.

— Есть ли какой поворотъ въ настроеніи? — полюбопытствовалъ я.

— Есть поворотъ… Теперь всѣ соболѣзнуютъ женѣ Горбунова. Ей собрали въ Нижнемъ 300 рублей, она лавочку открыла. Покупаютъ у ней. «Мужа твоего занапрасно убили. Все занапрасно». Медленно, тупо идетъ… А купцы все ругаются…

Трудно сдвинуть съ мѣста такую твердыню, какъ Горбатовъ…