Конечно, неизвѣстная рука, передѣлывавшая знаки, была не одна. За ней стояла цѣлая техническая организація во славу благополучной пріемки казеннаго заказа.
— Когда убился капитанъ Шатунскій, — продолжалъ Молотковъ, — слѣдствіе назначили. Потомъ слышимъ — слѣдствіе кончилось. Все благополучно. Тутъ я подумалъ: не будетъ такъ… Мы написали заявленіе и подписались въ свидѣтели двѣнадцать человѣкъ, потомъ въ газетѣ напечатали. Но заводъ намъ ничего не отвѣтилъ.
— Да вы увѣрены, что эти шрапнели передѣлывались на заводѣ?.. — спросилъ я.
— Какъ же не увѣрены! Ежели мы сами надъ ними работали, — отвѣтилъ онъ съ классической простотой.
— А что, вы соціалъ-демократъ? — спросилъ я неожиданно. Рабочіе на этомъ большомъ заводѣ отличались лѣвымъ настроеніемъ, и во время оно соціалъ-демократы имѣли въ ихъ средѣ наиболѣе успѣха.
Молотковъ покачалъ головой.
— Я не партійный. Конечно, и я тоже книжки читалъ и около кружковъ состоялъ, но партіи, — это не мое дѣло. Вотъ когда за расцѣнки спорили, — я всегда впередъ выступалъ. Оттого они озлобились. «Мы тебѣ удѣлаемъ». Пока я работалъ, хорошо относились. Потомъ со службы погнали. Теперь не хотятъ принимать обратно.
Всѣ рабочіе завода были расчитаны, и теперь шла обратная пріемка съ большимъ «разборомъ». За послѣдніе три года это происходитъ, кажется, въ третій разъ.
— А обыски у васъ были?
Молотковъ покачалъ головой.
— Я человѣкъ трезвый. Какіе обыски? Веду себя хорошо. Обыски больше всего изъ-за казенки выходятъ.
— Какъ такъ?
Это была совсѣмъ новая теорія.
— Которые ведутъ себя неаккуратно, — сказалъ Молотковъ. — Бываютъ грабители, экс-про-прі-аторы, — онъ произнесъ это длинное слово раздѣльно, слогъ за слогомъ, — подлые люди, я ихъ презираю. Пьяные напьются, такъ ихъ пьяныхъ и забираютъ.
Впрочемъ, онъ поспѣшилъ вернуться къ занимавшему его вопросу.
— Не то, что они доведутъ меня до обыску, — похвасталъ онъ, — я ихъ самихъ еще скорѣе доведу… Они думаютъ: «Голодомъ сморимъ. Пусть поклонится». Да ни подъ какимъ видомъ. Какъ началъ дѣло, такъ дойду до конца.
— Разскажите, что вы сдѣлали, — предложилъ я.
— По мытарствамъ пошелъ, — сказалъ Молотковъ съ блѣдной улыбкой. Сперва къ прокурору. Прокуроръ говоритъ: «Это военное дѣло и мнѣ оно не подсудно». Потомъ къ начальству высшему. Начальство говоритъ: «Позвольте васъ спросить, вамъ какое дѣло?» — «А какъ же, — говорю. — Я защищаю интересъ Его Императорскаго Величества, морского министерства». — «Знаемъ мы васъ. Вы да кадеты, какъ можете защищать». Я не сробѣлъ: «Какъ, молъ, угодно, а я разсказалъ чистую правду». — «Да-съ, правду. Вотъ вы написали въ газетахъ замѣтку. А заводъ будетъ подъ подозрѣніемъ. Казенные заказы ему не дадутся. Вотъ вамъ и почва для волненій. Вамъ того и надо. Идите отсюда». Сталъ я думать, куда теперь идти. Тутъ я придумалъ: въ охранное отдѣленіе. И такъ рѣшилъ. Теперь ни за что не отстану. Пусть меня забираютъ, либо пусть составятъ протоколъ по всей формѣ…
