Отсутствие сострадательности проявляется в цинизме, язвительном сарказме, горьких упреках, насмешках и придирках, в ярости и брани, а также в фальшивых сантиментах, которые представляют собой теоретическое выражение сочувствия, но никакими действиями на практике не подкрепляются.
Недостаток сострадательности также проявляется в эгоцентризме, а подлинная сострадательность – в любви; любовь всегда связана со знанием. Человеку свойственно считать, что он существует отдельно от себе подобных, что у него свои отдельные цели и интересы, а также полагать, что он прав, а остальные ошибаются. Сострадательность поднимает человека над этой обособленной и эгоцентричной жизнью и позволяет ему заботиться о себе подобных, вникать в их чувства и мысли. Сострадательный человек ставит себя на место другого и на время способен стать другим человеком, проникнув в чужую душу. Как писал поэт Уолт Уитмен: «У раненого я не пытаю о ране». Ведь расспрашивать страдающего человека – почти непристойно. Страдание требует немедленного отклика, помощи, сочувствия, а не любопытства; и сострадательный человек ощущает страдание другого и старается облегчить его муки.
Кроме того, сострадательный человек не хвастается своей сострадательностью и тем, что помогает другим. Если человек много рассказывает о своих добрых делах и жалуется на то, какой неблагодарностью ему ответили, то он не совершал добрые дела, и ему еще только предстоит достичь той скромности, в которой забываешь о себе ради других, то есть подлинной сострадательности.
Сострадательность в подлинном смысле слова – это единство с теми, кто страдает или бедствует. Поэтому сострадательный человек становится единым целым с другим или другими и видит проблему или явление с разных точек зрения, а не с одной, своей собственной. Он видит глазами других, слышит их ушами, мыслит, как они, чувствует, как они. Это позволяет сострадательному человеку понять любого, даже совсем не такого, как он сам; ему открывается смысл жизни других людей, и дух доброй воли объединяет его с ними. Бальзак писал: «Бедняки меня завораживают; их голод – мой голод; я с ними в их жилищах; я страдаю от их лишений; я чувствую на своих плечах отрепья нищего; в эти мгновения я становлюсь бедным и презираемым». Это напоминает нам изречение Того, кто более велик, чем Бальзак: что деяние ради страдающего ребенка – это деяние во имя Его.
Так оно и есть: сострадание открывает нам путь к сердцам всех других людей, мы духовно сливаемся с ними и, когда они страдают, чувствуем их боль, а когда радуются, радуемся вместе с ними; когда они презираемы и преследуемы, мы духовно спускаемся с ними в пучину отчаяния и близко к сердцу принимаем их унижение и горе. Тот, кто способен на такую связь с другими людьми, на связующее сострадание, никогда не проявит цинизм и не будет никого бездумно осуждать, потому что, обладая сострадательным нежным сердцем, такой человек разделяет боль другого.
