Он сделал шаг к ней, но Аврора отскочила от протянутой к ней руки, словно перед ней был прокажённый.
– Нет! Не подходи ко мне. И я не стану с тобой ничего обсуждать. Ты… ты жалок. И мелок. И…
Она поняла, что сейчас разрыдается. Разрывающая её сердце боль делала её жестокой и черствой, она хотела, чтобы он заплатил. Хотела, чтобы это не сошло ему с рук.
– Ты права. Это моя вина. Поэтому было жестоко и несправедливо набрасываться с побоями на бедняжку Дженни. Уверен, когда ты остынешь, ты поймёшь, что повела себя неправильно, и мы…
– И мы – что? Всё уладим? Ты станешь спать с этой продажной шкурой, а я – вас покрывать? И всё будет шито-крыто?! Нет, папочка! Ты заплатишь за то, что сделал.
– Пожалуйста, Аврора! – плаксивым голосом заговорила Дженни. – Не делай ничего! Не нужно всё портить. Не будь жестокой. Ты не понимаешь. Я… я и правда люблю твоего отца.
Вот лучше бы она продолжала молча размазывать свои кровавые сопли по ненавистной морде. Потому что с первыми звуками её голоса гнев, который уступил место невыносимой боли в сердце Авроры, вновь ожил с прежней силой и в ожесточённом сердце девушке осталось лишь одно желание – отомстить. Уничтожить соперницу полностью, а отца заставить страдать так же, как страдала она сама.
– В этой жизни нельзя иметь всё сразу. Ты сам меня этому учил.
– Аврора! Пожалуйста! То, что в моей жизни теперь есть Дженни, не значит, что ты перестала быть моей любимой маленькой девочкой…
Она не в силах была этого слушать! Просто не в состоянии. Эта фальшь. Эта грязь. Он правда считал, что она должна была понять и принять случившееся? Пусть попробует объяснить это Совету! Ректор, спящий с собственной студенткой? Вряд ли в Совете его простят и поймут.
Не желая больше оставаться в комнате не секундой дальше, Аврора не придумала ничего лучшего, как переместиться, телепортировавшись. Она не забыла, что в замке наложены противо-переносные чары. И то, что Магия Перемещения дала сбой, не стало для неё неожиданностью. Она знала об этом и стремилась к этому.
Так что, когда поняла, что, подобно кукле висит на решётке забора, окружающего замок, она ощутила мрачное торжество.
Отец пожалеет о содеянном. Будет жалеть всю оставшуюся жизнь! Его прихоть будет стоить ему должности и жизни дочери. Даже боль в пробитом теле не заставила её раскаяться.
Последнее, что Аврора увидела перед тем, как потерять сознание, было серое клубящееся небо и кружащееся над собой чёрное вороньё.
