Я думала, что осмотрю весь город, но в итоге просто стояла на углу гостиницы, и изучала городскую площадь. Всякий раз, когда я замечала что-то знакомое, у меня по спине бежали мурашки, и так было постоянно, куда бы я не взглянула. Магазины, рестораны, бары, занимавшие три стороны площади, улицы, отделенные от центра города парковкой. На ближайшем углу площади располагалась большая деревянная беседка с круглой крышей. Она нисколько не походила на беседку в виде птичьей клетки в Атланте, но тем не менее я ощущала с ней некую эмоциональную связь. На северной стороне площади, прямо напротив меня, стояло большое кирпичное здание с башенками и часами, шпили которого уходили вверх, чуть не до самого неба. Было ясно, что это здание мэрии — по бокам здание было окружено высокими соснами — тем не менее, я знала, что это Торговая Палата и полицейский участок. Но откуда мне знать?
Я заставила себя идти дальше, но едва успела сделать несколько шагов вдоль площади с одной стороны, как на меня нахлынули слишком сильные чувства. Жуткие ощущения.
В моей голове возникли видения, когда я увидела знак «Кафе Хэвен» и витрину «Шелф Индалженс» со сценой из Секретного Сада искусно отображенной в окне.
Я ощутила боль ностальгии в сердце, когда остановилась посреди площади и уставилась на скамейки, выстроившиеся лицом к фонтану в центре. Каким-то образом я знала, что его сверкающий интерьер выкрашен настоящим золотом, и знала, что там произошло нечто знаменательное. Вот только что? А еще были взгляды людей и незнакомцев, когда я проходила мимо. Пребывание здесь больше не казалось мне свободой, весь мир, казалось, напирал на меня.
Я резко развернулась и поспешила обратно в гостиницу, к теплу и убежищу своего коттеджа. На следующий день я пошла на восток, а не на запад, подальше от площади, и нашла большой парк на углу города, у подножия двух гор. Он принес с собой образы теплых дней с музыкальными фестивалями и фильмами в парке.
На дальнем конце была тропа, и я пошла по ней вверх в гору.
Но даже посреди природы, среди светлых стволов осин и сосен, окружавшими меня, когда я стояла на берегу частично замерзшей реки, я не могла избавиться от видений.
У меня не получалось избавиться от ощущения, что мои видения были не выдумкой, созданной воображением, а воспоминаниями, о существовании которых я не знала.
— Это место просто издевается надо мной, — пробормотала я себе под нос, когда вернулась в свой коттедж. — Мне, наверное, следует убраться отсюда, пока я не сошла с ума.
