Вспышка гнева пронзила его. Он принял ее, хотя она и была терапевтом. Почему, черт возьми, она не хочет принять его? — Деваха, мы отлично проводили время, шутили и смеялись. Тебе не нужны особые способности, чтобы понять, как мы были счастливы.
В ее глазах блеснули слезы.
— Я тоже наслаждалась этим. Но у меня не может быть отношений с кем-то, кому я не могу доверять.
Из всех претензий, которые она выставила против него, это была самой ужасной.
— Ты… ты думаешь, мне нельзя доверять?! — его голос поднялся до крика.
Ее глаза расширились. Она подошла ближе к виноградной беседке.
— Черт побери! — он отошел в сторону, стараясь сдержать свой гнев, но было очевидно, что он зол. Она схватила крикетную биту.
— Деваха, я не причиню тебе вреда, — черт бы его побрал. Сначала он оскорбил ее, а теперь еще и напугал. Ничто не может помочь. Ему придется все объяснить. В противном случае она никогда не поймет. — Я не хочу тебе этого говорить, но… однажды ночью я сражался с врагом. И меня взяли в плен.
Она быстро вдохнула.
Он отвел взгляд, стыдясь признаться, что был жертвой.
— Им нужна была информация о моих товарищах. Когда я отказался говорить, они… пытали меня. Две ночи.
Бита, которую она держала в руках, с грохотом упала на кафельный пол.
Он повернулся к ней.
— Я им ничего не сказал. Я никогда не предам своих друзей. Они жгли меня, резали, ломали пальцы, ломали ноги…
Она прикрыла рот дрожащей рукой, но из нее вырвался сдавленный всхлип.
Он шагнул к ней.
— Я не предал своих друзей. Я молился о смерти, чтобы не предать их.
— Мне так жаль, — выдохнула она.
— Мне не нужна твоя жалость, деваха.
— Но мне очень жаль.
— Черт возьми, я не хочу тебе ничего говорить, — он отошел в сторону. — Теперь ты будешь смотреть на меня, как на бедного слабака, который был настолько глуп, что попал в плен… — Нет, — она шагнула к нему. — Не смей винить себя. Это была не твоя вина.
Он застонал. А вот и терапия.
— Оливия, я сказал тебе это только для того, чтобы ты поняла, как высоко я ценю верность. Я скорее умру, чем предам своих друзей и семью.
Тебе было бы трудно найти такого же надежного человека, как я.
Ее рот дернулся.
— Или же скромного.
Он снова улыбнулся.
— Ну вот, видишь. Ты читаешь меня достаточно хорошо, так что я не думаю, что тебе нужны твои особые способности.
Она убрала кудрявую прядь за ухо.
— Может быть. Я не знаю. Это так… странно.
— Ты можешь мне доверять, деваха. Могу я увидеть тебя завтра вечером? Ее глаза встретились с его испытующим взглядом. Вожделение, с которым он боролся весь вечер, вернулось в полную силу. Он засунул кулаки в карманы толстовки, чтобы не схватить ее.
