Мы — единое целое. Мы всё делим поровну
Я протягиваю руку к Ивану. Сердце переполняют чувства. Я так хочу унять боль Ивана, показать насколько он прекрасен для меня и мира.
— В этой истории ты — герой, а не злодей, — говорю я. — Ты не можешь контролировать действия других людей. — Я кладу ладонь ему на щеку. Он закрывает глаза и на нас обоих находит умиротворение. — Для деревни ты сделал всё, что мог. Им нужно знать правду.
Открыв глаза, он смотрит на меня.
— Они знают правду, — отвечает он, шокировав меня.
Я опускаю руку и, разинув рот, таращусь на него
— То есть?
— Староста знает, что я защищаю деревню ночь за ночью. Мы уже поговорили.
— Что? Ты разговаривал с Борисом? С этим мудаком, который мне шрам оставил на лице?
Иван прищурился.
— Это его рук дело?
Я киваю.
— Рана появилась после падения самолёта, но он ударил меня по лицу прутом, оставляя царапины, которые ты залечил.
Клыки Ивана удлиняются, и я чувствую его ярость, которая меня совсем не пугает.
— Я его убью, — отвечает он.
Водка из организма выветривается быстрее, видимо, из-за вампирской крови, и у меня проясняется разум.
— Нам нужен план действий. Ты сказал, что Кощея можно контролировать, если кто-то найдёт яйцо, в котором скрыта его душа?
Иван кивает.
— А тут он внезапно нападает днём, хотя прежде такого не было?
— Да.
У меня в голове начинают вращаться шестерёнки.
— А что, если Борис нашёл яйцо и пытается натравить на тебя всю деревню, чтобы убить и отпустить Кощея на свободу?
— Зачем? — спрашивает Иван.
— Мужчина, в чьих руках власть, пойдёт на всё, чтобы удержать эту власть, — отвечаю я. — А Варя бросает ему вызов. Может, он хочет удержать в деревне женщин. Такое не впервые происходит.
— Мне нужно тебя обратить, — говорит Иван. — Ты должна стать бессмертной. Так безопаснее. Тебя сложнее будет убить. И мы станем получать силу друг от друга.
Я мешкаю.
— Я… Это сложно. После того, что сделала со своей семьёй, почему именно я должна жить вечно? И… если так… я никогда больше их не увижу. — Слёзы сдавливают горло. — Не знаю, что таит в себе загробная жизнь, но надеялась… я надеялась, что однажды снова буду с ними и смогу извиниться. Сказать, как мне жаль о своём решении.
Иван берёт меня за подбородок и прижимается своим лбом к моему, наши лица так близко, что дыхание смешивается.
— Они знают, Лав. Всё знают. А как иначе? Они же твоя семья.
Я чувствую его уверенность и безусловную любовь. Несмотря на все шрамы, на прошлое. Несмотря на всё плохое, что я сделала. Этот мужчина, который пожертвовал собой ради всех, любит меня.
