, самолет задрал нос, свалился на крыло, потерял скорость и упал. Что-то отказало в автоматике управления, пилоты уже ничего не смогли сделать.
— Когда самолет только начал падать на крыло, я еще ничего не поняла, — рассказывала она. — Только подумала, что слишком рано они начали разворот, и голос командира, спокойный такой, ровный: «Анечка, пристегнись, мы падаем». Представляете, они уже знали, что самолет падает, и что сделать уже ничего нельзя, а голос ровный такой, спокойный, будто бы мы на посадку заходим.
— Он не хотел Вас пугать, панический страх парализует.
— Да, теперь я это понимаю, они знали, что у меня во втором салоне есть шанс выжить, я пристегнулась, это меня и спасло. А потом я потеряла сознание, когда очнулась, все вокруг горело, и я никак не могла выбраться из самолета. Я кричала, молила о спасении. Это был ужас! Ужас! Хотелось жить! А вокруг огонь, огонь! Потом спасатели подоспели и вытащили меня.
Она прикрыла лицо рукой, опустив голову вниз.
— Успокойтесь, все уже позади, — сказал я.
— Да, конечно, но я только недавно смогла разговаривать, до этого я молчала, там, в самолете погиб мой муж, он был штурманом. Обычно мы не летали вместе, в одном экипаже, а тут…
Она вновь смотрела куда-то вдаль, сквозь меня, как в первый раз, но слезинка, застывшая на ее щеке, напомнила мне образ той женщины, явившей в ненастной осенней ночи. Я хотел спросить, не она ли это была, но не знал как. И вдруг где-то в моем воображении, возникло видение той самой женщины, Она молила меня взглядом не говорить ничего о ней той, другой, сидящей напротив. И я промолчал. Я молчал, и смотрел на ту, что сидела напротив меня; неуловимый, печальный образ моих видений растаял в вечерней мгле.
— Доктор Вагнер действительно делает чудеса, — сказала она, — он вернул меня к жизни.
— Не так все однозначно насчет доктора Вагнера.
— Возможно, методы его и жестоки, после авиакатастрофы попасть под трамвай — это слишком, но потом что-то изменилось во мне, я стала другой, опасность уже не приводила к оцепенению, как тогда, когда трамвай первый раз сошел с рельс. Теперь я знаю, что снова буду летать, это все благодаря доктору Вагнеру.
— Он сам занимается Вами?
— Нет, мной занимается доктор Розенфельд, но методика-то доктора Вагнера, хотя я его ни разу и не видела, но все равно ему благодарна.
— Не спешите его благодарить, — мрачно произнес я.
— Но почему? — она уставила не меня полный удивления взгляд.
