— Думаю, что их шпионы уже все выяснили, еще до того как Советский Союз развалился.
— Не всегда разведке удается добыть нужные сведения. Тем более что исследований таких не проводилось, значит и сведений у них быть не может. Но интерес должен возникнуть.
— А почему Вы думаете, что подобные исследования в Советском Союзе не проводились? Может быть, Вы просто о них не знаете?
— Нет. Точно не проводились. Иначе секретные материалы гестапо ко мне бы не попали. Их бы просто изъяли из библиотеки академии. Так что нужно попытаться попасть в клинику.
— А потом? Что потом? Думаете, Вам удастся оттуда выбраться? Вы ведь не Джеймс Бонд, и не Штирлиц!
— Да, не Штирлиц, и уж точно, не Джеймс Бонд! Просто старый хирург предпенсионного возраста. Но, ты-то, точно выберешься оттуда. Тебя официально направили в клинику для психологической реабилитации, следовательно, ты должен вернуться нормальным, здоровым, готовым к работе специалистом. Если бы пациенты бесследно исчезали в этой шарашке, то никто бы туда их не направлял. Значит, мне нужно будет каким-то образом передать тебе сведения, которые, надеюсь, мне удастся получить. Да и меня они должны вернуть. Меня будут искать, ведь я не частное лицо, а как-никак, начальник отделения госпиталя. А лишние проблемы им, как я понимаю, не нужны.
— Но, а если мне и не удастся выбраться оттуда, то все равно мне важнее знать правду о моем отце, и я узнаю ее, чего бы это мне не стоило!
Мы решили остановиться на этом варианте. Доктор Архангельский летит со мной, якобы для сопровождения раненых, и пытается войти в контакт с подполковником, который встретит меня на аэродроме. Сомнения не давали мне покоя, мы брались явно не за свое дело, бросаться сломя голову в авантюру приключений уже не по возрасту ни мне, ни Станиславу Викторовичу. Это в кино хорошо смотреть, как герой-одиночка борется с мировым злом, на деле — все наоборот, не хочется, ох как не хочется лезть в петлю.
На честном слове и на одном крыле
Спасатели ушли. Колонны машин, урча моторами, заполняя долину запахом солярки и бензина, медленно втягивались в узкую дорогу, которая серпантином поднималась в горы. Прошел день, другой. И они начали возвращаться с первыми партиями пострадавших, сначала раненых, больных, потом и здоровых. Здоровых размещали в палатках тут же, в районе аэродрома, а раненых и больных, после оказания необходимой помощи в полевом госпитале, вывозили в города. Первым ушел с партией раненых украинский Ан, потом один из российских Илов. Наконец настала и наша очередь.
