— Думаю, что нет.
— Вот, то-то. Так что никому никуда сообщать об этом не стоит.
— А если подключить к этому журналистов?
То, что рассказал доктор, не укладывалось в моей голове, происходило что-то ужасное, циничное и жестокое, одно дело, когда про такие вещи читаешь в газетах, другое — когда это происходит на твоих глазах, и чувство беспомощности, невозможности противостоять злу комом подкатывает к горлу.
— Бессмысленно! Журналистам нужны факты, документы, фотографии, а не догадки и рассуждения. На основе наших с тобой размышлений и домыслов ни один журналист не напишет статью. Вот если бы удалось добыть документы, подтверждающие наши соображения, тогда можно было бы и рискнуть.
— Но как?
— Надо бы мне поближе познакомиться с этой клиникой, каким-то образом попасть туда. Если там ведутся работы, начатые в фашистской Германии, то у них должны быть сведения о моем отце! Я должен узнать правду!
— Если это не тот доктор Вагнер, то вполне возможно, что имя Вашего отца ему ни о чем не говорит, да и как Вы сможете попасть в клинику?
— Попасть в клинику можно только либо в качестве пациента, либо в качестве сотрудника. Но сотрудников они подбирают себе сами, не думаю, чтобы при клинике был отдел кадров.
— Хотите прикинуться сумасшедшим и попасть туда в качестве пациента?
— Прикинуться сумасшедшим не так просто, как тебе кажется, а потом их интересует определенный контингент, они сами решают, кто подходит им, а кто нет. Да и пребывание в качестве пациента ничего нового не даст. Тебе просто повезло, невероятный случай! Не каждому приходится пережить состояние клинической смерти, да еще и при этом подслушать столь интересный разговор!
— Значит, попасть Вам туда просто не реально. Что же делать, Станислав Викторович?
— Есть у меня одна мысль. Нужно сообщить им, как бы невзначай, что мне что-то известно о секретной лаборатории гестапо. Если в твоей клинике действительно ведутся работы, начатые немцами, то они должны забрать меня, чтобы выяснить, что мне известно, а если так, то у меня есть реальный шанс разрешить вопрос, который мучает меня уже тридцать лет!
— Кому же Вы собираетесь это сообщить?
— Да, хотя бы твоему подполковнику, полечу с тобой, а там посмотрим.
— Но ведь это огромный риск! Если Вас и заберут, то не для того, чтобы снабдить секретными документами и выпустить не свободу! А могут и не забрать, а грохнут где-нибудь, да и дело с концом.
— Нет, заберут, обязательно заберут! Если они узнают, что документы из секретного архива гестапо попали в руки советских медиков, то они непременно захотят узнать, проводились ли подобные исследования в Советском Союзе, и какие результаты получены.
