— Неужели все так плохо?
— Лучше не спрашивайте, сами увидите! А насчет Вас, так это напрасно. Во-первых, это не сумасшедший дом, а клиника психологической реабилитации. А во-вторых, мы уже справлялись о Вашем состоянии, Вы прошли полный курс, и Вас на днях должны выписать.
— А как на счет заключения медкомиссии о пригодности к летной работе? Кто меня допустит к полету без медицинских документов?
— Ну, это не более чем формальность. Это я беру на себя.
— А не слишком ли много Вы берете на себя? Лететь-то мне! Хотя бы один вывозной полет, для восстановления уверенности в себе Вы мне дадите?
— У нас нет такой возможности. Но Вы прекрасно справлялись с самыми сложными задачами на тренажере. В Вашей подготовленности я ничуть не сомневаюсь.
— Сравнили! Компьютерную программу и реальный самолет! Да, самый совершенный тренажер не дает полного реализма полета! А тут это недоразумение в виде экрана с джойстиком!
— Напрасно Вы так относитесь к возможности компьютерного моделирования. Уверяю Вас, за этим стоит большое будущее!
— Как бы там ни было, а за штурвал без подготовки я не сяду.
— Будет Вам подготовка. Предполетная.
— Смеетесь? Я говорю о другой подготовке, о вводе пилота в строй после длительного перерыва.
— Знаете, как готовили пилотов во время войны? Взлет, посадка и в бой!
— А у нас, что война?
— У нас критическая ситуация, стихийное бедствие, у нас не учебные полеты, мы летим спасать людей. Решайтесь, всю ответственность я беру на себя.
— Ответственность берет на себя тот, кто поднимает самолет в воздух, и не только за себя. После того, как он отдаст команду: «Экипаж, взлетаем!», уже никто не сможет взять на себя ответственность за то, что произойдет в воздухе по его вине!
Я понимал, что все это похоже на какой-то невероятный бред, что я не должен соглашаться ни в коем случае. Но, прикрыв глаза, я увидел кабину самолета, ощутил теплую рукоятку штурвала, услышал ровный гул моторов и голос руководителя полетов: «Взлет разрешаю!». Может быть, больше мне никогда не представится возможность взлететь. Каким бы безумием это ни казалось, я согласился.
К рассвету мы были уже на аэродроме. Светало. Низкие, тяжелые облака уходили на запад, дождь кончился, и на востоке появился краешек светлого неба. Познакомившись с экипажем, я приступил к изучению маршрута. Условия взлета были обычны. Метеоусловия тоже не обещали быть слишком сложными. А вот аэродром посадки. Слишком уж он напоминал мне тот, с которого я в последний раз поднимал самолет. Он был также расположен в горах, вернее в долине между гор. И радионавигационные средства были расположены только со стороны долины, и горное озеро в конце полосы. Но прогноз погоды был обнадеживающий. Казалось, что на этот раз все должно быть хорошо, худшего, чем случилось, уже случиться не может.
