– Можно еще стих из Библии?
– «Можно» – не то слово, Вера. Нужно!
– Тогда слушайте: «Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: „Идите с миром, грейтесь и питайтесь“, но не даст им потребного для тела – что пользы? Так и вера – если не имеет дел, мертва сама по себе». Уловили?
– То есть, докажи, что можешь помочь делом, а не языком?
– Верно. Тогда и любовь к Богу, и к ближнему своему не будет простой декларацией.
– Вон оно как. Значит, из первого следует уже и второе? О ближнем?
– Я рада, что вы все понимаете.
– Да я всегда был понятливым, – пошутил он и тут же посерьезнел: – Одно меня смущает: сколько ни ищу, не нахожу в Библии ничего такого, от чего нужно было бы остерегать людей. Никакой угрозы для власти.
– А ничего подобного там и не может быть. Это Слово Божье, а Бог есть любовь. Угроза и любовь – понятия несовместимые.
– Да-да, тут не поспоришь. Что ж, ладно, удачи тебе.
– Тогда до свидания?
– Тогда – да.
Оставшись один, Лукин в глубокой задумчивости подошел к окну. На улице было пасмурно, моросил нудный ноябрьский дождик с обычным в тех местах промозглым порывистым ветром. Федор поежился, будто почувствовал его пронизывающий холод.
«В мороз так никогда не стыл, как в эту слякоть, – отвлеченно подумал он и вздохнул: – В Москве уже вовсю снег, морозы, а тут одни голимые дожди. Вот уж застрял так застрял. – И вновь с удивлением прислушался к себе: – Почему же это меня совсем не раздражает? Отчего мне не торопится назад, в Москву? И так покойно и радостно на душе?»
И сам себе отвечал, что не потому только, что поймал преступника. Дело, конечно, чрезвычайно сложное, и удовлетворение его результатом было огромное. Да, было, но он его воспринял как должное. Потому что это был конечный результат его работы, а она давно стала для него обыденным делом. И возможность наконец-то расслабиться после этого напряженного, подчас изнуряющего душу розыска – тоже радость. Но не та, что он чувствует сейчас. Сейчас – это некое безмятежное состояние души, подобного которому он никогда еще не испытывал. Неужели оно столь явно отражается в нем, что Вера догадалась о его тайных переживаниях и сомнениях именно по этому вопросу? А догадалась лишь благодаря опыту, как сама сказала, или она настолько тонкий психолог (Вера ведь педагог), что может заглянуть в душу другого человека?
Федор облокотился на подоконник и прижался лбом к стеклу. Оно приятно охладило и привело в порядок разгоряченные мысли. Тут он увидел, как к зданию милиции подъехала допотопная бричка с пожилым аксакалом, и к ней сразу же поспешили четыре знакомых ему человека. Впереди, стуча деревянными колодками, бойко катил на своей тележке матрос, за ним на костылях так же сноровисто вышагивал Сергей, а две их супруги замыкали шествие. Судя по оживленной жестикуляции, они не очень-то торопились укрыться от дождя, а по лицу аксакала можно было понять, что и он чему-то сильно обрадовался. Засуетившись, он подал Георгию какую-то куртку и после некоторого препирательства все же заставил надеть ее. От такого теплого, сердечного их отношения друг к другу светлая грусть разлилась в душе у майора. Он всегда грустил, видя чужое семейное счастье. Ах, как бы ему хотелось с такой же вот любовью заботиться о своих родных детях, о жене. Но старший его сын погиб на фронте, а жена с младшей дочерью умерла в ленинградскую блокаду от голода. И нет теперь на земле человека, которому он мог бы отдать теплоту своего сердца, как отдает свою теплоту безногому сироте этот аксакал. Он вдруг понял, что именно для такого вот мгновения ему должно было потрудиться. И он потрудился. А значит, и причастен к этому общему для них празднику. Впервые в жизни он принес кому-то толику счастья. Восстанавливая иногда по долгу службы справедливость, он видел у людей, в лучшем случае, ублажение чувства мести одних против других. В нынешней ситуации – и он это отлично видел – такому чувству не было места. Где искренность, там не может быть злорадства. И глядя на их возбужденные лица, он предположил, что обсуждают они только что озвученную им новость. Вполне возможно, что уже и пришли к согласию насчет завтрашнего дня.
