«Однажды я был в переполненной синагоге, но в сердце моем не было никакой надежды относительно этих людей. Перед открытым ковчегом, в котором хранится Пятикнижие Моисея и возле которого показывали народу богато убранный и украшенный свиток Писания на древнееврейском языке, я пал на колени и громко молился. Это было в Судный день, пополудни. Я молил Его, Кого Израиль любил, Кому следовал и повиновался, а потом покинул и даже вознес на крест. Я умолял Его возвратиться к Своему народу! «Возвратись, о Израиль, к Нему, и Он возвратится к тебе», — послышался мне тихий ответ.
Иисус, Которого вы некогда знали, любили и почитали, зовет вас опять. Почему вы скрываете лица свои от Него? Чем заслужил это от вас Тот, Который добровольно отдал Свою жизнь как искупление за ваши грехи для того, чтобы Бог не отверг вас навсегда? Уже подошло время окончания молитвы, но я не вставал с колен. Я не мог этого сделать. Грехи моего народа, казалось, покоились на моих плечах, и они были очень тяжки. Я жаждал ответа из их сердец: он облегчил бы мое бремя, под которым я изнывал. Я был на коленях. Я пал с распростертыми руками ниц. Лицо мое коснулось земли в знак покорности моему Богу. Я был объят ужасом из-за слепоты моего народа по отношению ко Христу. От этой гнетущей тяжести я не мог встать. Я был раздавлен этим бременем, когда пытался помочь моему народу, в котором не было Христа, подняться к Богу.
Мой друг Иосиф Штигель наклонился ко мне и сказал: «Вы очень ослабели, равви, от поста и молитвы. Я помогу Вам встать». Он взял меня за правую руку и помог мне подняться. Я не мог сказать ему, что мне мешает встать не моя слабость, а слабость моего народа».
Таково переживание раввина, который пытался предстать перед Богом за свой народ, быть поистине священником Бога живого.
В конце своей книги раввин призывает: «Мы должны начертать Его имя золотыми буквами на фронтонах наших синагог. Сделаем из чистого золота слова: «ИИСУС — СЛАВА ИЗРАИЛЯ!» Украсим их алмазами и поместим их на передней стене синагоги, так, чтобы на них падали лучи света от неугасимой лампады. Возвратимся к Нему! Мы, евреи, любили Его прежде, чем это сделали язычники! Мы принадлежали Ему прежде, чем народы познали Его».
Всем, кто, услышав об этом обращении раввина ко Христу, осудил бы его и, может быть, счел бы его безумцем, автор говорит: «Я предпочитаю казаться безумцем теперь, чем быть им потом» (в грядущий день Господа).
