— Мой муж нервный, смешной и низкий, — сказала она, — и он убил полдюжины людей. Но я вышла за него, потому что он сделает все, чтобы уберечь свою семью, даже убьет. Он сдвинет небеса, только бы у Хуа была хорошая жизнь.
Я на миг задумалась, как это ощущалось, если бы мой отец так меня ценил. Мой отец всегда был далеким, его разум блуждал среди звезд, а не обращал внимания на ребенка в доме.
Я отчасти завидовала Хуа, ее растили оба родителя, сильно любили ее. Но, когда я представила своего отца, ведущего себя со мной как Бок Чой со своей дочерью — обнимая меня, целуя в щеку, гладя мои волосы и воркуя со мной — мне стало не по себе.
Я хотела, чтобы отношения с отцом наладились. Но я не хотела такой близости.
— Джинни, — сказала я, — вы можете рассказать что-нибудь о Сю Анцзинь?
Она сосредоточилась.
— Девочка всегда была сдержанной, Ли-лин. Мужчины играли в кости, а девочки — между собой.
— Вы не заметили, что Анцзинь чувствовала к своему мужу?
— Она была очарована им, Ли-лин. Она любила его и как отца, и как суженого.
— Суженого? Не мужа, Джинни?
— Они были официально в браке, Ли-лин, но она смотрела на него так… в ее глазах был восторг. У них был брак на бумаге, но она говорила, что хотела больше всего вырасти и стать ему настоящей женой.
— Ясно, — сказала я.
— Моя дочь тоже им восхищена, Ли-лин. Все девушки считают его чудесным, — через миг она сказала. — Тебе стоит принять это во внимание.
Я этого не отрицала.
— Бог игры щедрый, красивый, игривый, его удача — знак положительных отношений с его предками и силой характера. Я еще не видела от него ничего, кроме доброты, и никто не говорил о нем плохого. И все же…
— И все же его жена необъяснимо умерла, и вы думаете, что он может быть связан с этим.
Она кивнула.
— Мне всегда нравился мистер Сю, — сказала она. — Но он был здесь тем вечером. Принес моему мужу колы, — она закатила глаза, — и они поиграли немного, и…
— И что, Джинни?
— Хуа подошла к нему. Он погладил ее по голове, дал ей конфету и орехи, а я думала. Его жена была ненамного старше моей дочери, и она умерла ужасным образом в тот день. Никто не знал, почему или как. А здесь Сю Шандянь был с моей дочерью, которая считает его чудесным.
Она притихла.
— Джинни, — сказала я, — вы не знаете, откуда у мистера Сю его акцент?
Она была удивлена.
— Он вырос в Перу, Ли-лин.
— Перу?
— Ты не знала? Ли-лин, Сю Шандянь был кули. Одним из уехавших.
Я резко выдохнула. Я давно не думала о них. Десятки лет назад по всему Китаю пели о сияющей надежде Золотой горы. Мужчины покидали дома и отправлялись в Америку. Некоторые бежали от гражданской войны, других влекли возможности. Они уходили волнами по несколько тысяч. Никто не знал, как много ушло. Может, четверть миллиона.
