Фраза потрясла меня, и я не могла сформулировать вопрос.
— Стойте, — сказала я, но чайки улетели.
Несколько минут спустя отец, Шуай Ху, Меймей и я прибыли на станцию, там было почти пусто. Процессия огоньков свеч (без самих свеч) парила, словно листья на ветру. Несколько голодных эгуи сжались в углу, отчаянные. Большая голая ступня размером с человека нетерпеливо шаркала по бетону. Самый большой кусок корня имбиря, напоминая формой распухшего человека, двигал по коридору широкую метлу.
Подъехал поезд. Мы прошли на него и отыскали места. Я устала, внутри бушевали эмоции. Меймей прильнула ко мне, словно засыпала. Я хотя бы спасла ее и вызволила Хайо Шень. Но какой ценой? Имя мужа забрали, стерли из мира. Мы с отцом должны были позволить Облачение манипулятивного гада как местного божества. Зато я убила Бяозу и Гана Сюхао. Миру будет чуть лучше, если демонов будет чуть меньше.
Поезд поехал, гремя по рельсам железной дороги духов. Отец взглянул на меня.
— Давай поговорим по душам, Ли-лин.
Я взглянула на девочку, прильнувшую к моей руке.
— Прости, Меймей, нам с отцом нужно поговорить.
Она кивнула, и я встала и села рядом с отцом.
— Ли-лин, — сказал он, — подумай хорошенько насчет Призрачного магистрата. Ты хочешь, чтобы он получил титул, а потом ты его убьешь. Он жестокий и эгоист, но принесет порядок региону. Он сохраняет традицию.
— Ради тебя, — сказала я, — надеюсь, что ямену позволят существовать после нового года.
Глаза отца расширились.
— Что ты наделала, Ли-лин? Что будет в конце года?
— До начала лунного нового года Нефритовый император лишит Призрачного магистрата его титулов и власти Туди Гона.
— О чем ты? Ты не могла отправить послание в Небесный дворец, Ли-лин, и ты поклялась такого не делать.
— Мы послали весть из ямена.
— Я такого не делал, — сказал он. — И Небесные дворцы не станут слушать послания даоши четвертого или пятого сана, особенно женщину.
— Это так, шифу, — сказала я. — Но призраки послушают тебя. А ты произнес преступления Призрачного магистрата и обрек его.
— Думаешь, боги слушают все мои слова, Ли-лин? Ты переоцениваешь интерес божеств к делам людей.
— Когда стоишь перед ними, они слушают, шифу. А ты обвинил Призрачного магистрата, пока стоял перед плитой.
Его рот приоткрылся. Его шея напряглась, как и плечи.
— Кухонный бог, — сказал он.
Я кивнула.
— На двадцать третий день последнего месяца года Кухонный бог доложит об увиденном Нефритовому императору. И Кухонный бог слышал, что Призрачного магистрата обвинял даоши седьмого… — я замолкла.
