Чайки шептали, расправив крылья, бились о прутья клеток. Кем я была? Испуганным ребенком, прячущимся в темноте? Испуганной женщиной, закрывшей глаза, потому что, открыв их, увидела бы лицо проклявшего ее мужчины? Я в любом случае боялась. Страх определял меня. За часы под жестоким проклятием, когда я чуть не стала жертвой, я хотела только следовать за кем-то. Доверять отцу и слушаться его. Молчать. Не принимать решения. Не бороться. Говорить так тихо, чтобы меня не слышали.
Но чайки, мои чайки, были в клетках, и наступил момент, когда я решала, кем была и кем буду.
Я повысила голос и произнесла громко:
— Отпусти их. Отпусти их немедленно.
— Ли-лин, что ты… — сказал отец, но я перебила:
— Это Хайо Шень. Это дикие духи природы. Они говорят на языке людей, и через меня они создали взаимные отношения с миром людей. Я поклялась защищать их. Они не будут служить тебе рабами. Я не позволю держать их в клетках.
— Ли-лин, — прошипел мой отец, — это нужно обсудить наедине.
— Нет, — я повернулась к нему. — Это не обсуждается.
— Что за возражения? — спросил Призрачный магистрат.
— Чаек нужно отпустить, Гуиянь, — сказала я, — не через пять лет, не через сорок девять дней, не завтра. Все дверцы всех клеток нужно отпереть и раскрыть немедленно.
Одна из рук Гуияня закрыла его рот, словно его смутила моя вспышка. Другая почесала его голову. Несколько сжались в кулаки, которые взмыли в воздух, словно сигналы для армии.
— Ты тут не старшая даоши, Ли-лин, — отец был готов взорваться. — Эти решения принимать не тебе.
— Я поклялась, — сказала я. — Мое имя записано клятвой на священном документе, договоре между чайками-духами и мной, и Небеса — свидетель. Не вредите ни моему имени, ни своему.
— Моему?
Его ответ дал мне лазейку.
— Представитель секты Маошань и рода Линьхуан, одна из тех, кто получил сан, поклялась защищать этих существ, — сказала я, — со времен, пока десять солнц не пропадут. Если я нарушу клятву, мы все будем отступниками, и все наши духовные контракты — включая твой — лишатся ценности.
— Каким был твой сан, когда ты подписала этот контракт, Ли-лин?
— Только Второй, но это не важно. Мое имя остается моим, — я видела по его лицу, что он не был рад спору, а мне нужно было, чтобы спор был для него важен. — Я берегу свое имя, имя своего мужа. Если я не защищу этих чаек-духов, я нарушу клятву, и наши имена пострадают. Надёжность всех даоши Маошань Линьхуан под вопросом.
— Ли-лин, даоши второго сана не имеет власти привязать весь род к обязательствам контракта.
