— Да, да, — сказал отец, — и человек оказался монстром. Не нужно указывать на очевидное. Давайте искать железную дорогу духов.
Я отошла на минутку поговорить с другом.
— Прости, мистер Янци, — сказала я. — Тебе придется остаться.
Он фыркнул.
— Я могу помочь, Ли-лин. Я могу тебя защитить. Разве ты не говорила, что я тебя все время спасаю?
— Мистер Янци, когда я иду по улицам города, живые тебя не видят. И мне не нужно за тебя переживать. Там, куда мы идем, духи тебя увидят, ты будешь уязвим для них. Тебя могут похитить, взять в заложники… И я буду от этого в опасности.
Он не перестал скрещивать руки, надулся сильнее. Я победила в споре, для него была важна только моя безопасность, и он не перенес бы мысли, что я буду рисковать из-за него.
Я победила в споре, но задела его чувства.
— Хотел бы я быть в тридцать футов высотой, — буркнул он.
— Мне жаль, — сказала я, — прости. Тебя будет ждать теплый чай, когда я вернусь.
Он посмотрел на меня мокрым глазом, и я поняла, что он был готов заплакать. В этот раз чая не хватит. Я гадала, как его утешить, но ответов не было.
Я вернулась к отцу и тигру. Мы отправились в путь.
Чтобы узнать, что случилось с призраком Сю Анцзинь и отомстить за нее.
Чтобы найти бумажное подношение в облике девочки, которая пыталась пожертвовать собой, чтобы защитить меня.
Чтобы узнать о Призрачном магистрате и решить, стоило ли мешать ему получить статус.
Шуай Ху вел нас, высокий, крепкий и лысый буддист в оранжевом одеянии. Многие не видели хвосты, что покачивались за ним, рассекая воздух. Но я не только видела, но и ощущала их. Мы с отцом были людьми, но аура хвостов задевала нас шерстью на их кончиках.
Мы следовали за Шуай Ху в тишине, или, может, в потрясении, ведь тигр в облике человека вел нас по лестнице, которой тут вчера не было, по переулку, которого точно не существовало, за угол, который я не нашла бы без его указаний.
Пейзаж был изменен. Это все еще был Китайский квартал, но география стала другой, и хотя я провела шестнадцать лет на этих двенадцати улицах, без Шуай Ху я заблудилась бы навеки, ведь это был не сам квартал, а его призрак. Я как-то была тут днями, изгнанная из тела в эти вечные сумерки под золотой луной, и я все время была растерянной и боялась этой иной стороны знакомого мира.
Мы шли за буддистом все дальше, прочь от обыденного, глубже в странное.
Яо — странный, так называли все, что не подходило под категории… Этим словом означали существ, странные учения, так же звали чародеев. Всю жизнь казалось, что яо преследовали меня — жуткое ощущение, шаги за мной, хотя я шла одна в ночи и никого не видела.
