Что общего имело все это с задачами подлинной культурной революции в Китае? Вот как они были определены на VIII съезде КПК (1956 год): «Чтобы осуществить культурную революцию в нашей стране, мы должны стараться, согласно плану, постепенно ликвидировать неграмотность, постепенно ввести обязательное начальное обучение и, кроме того, приобщить рабочих и служащих и трудящихся административных учреждений к общей культуре и дать им техническую и профессиональную подготовку в соответствии с их потребностями. Чрезмерная спешка и авантюризм в этом вопросе так же ошибочны, как и пассивная и консервативная позиция».
Движение хунвэйбинов, однако, столкнулось с растущим сопротивлением в Пекине и провинциях, на заводах и в кооперативах, в партийных организациях и профсоюзах, государственном аппарате и даже со стороны некоторых армейских подразделений. Тогда события вступили в новую фазу. На место лозунга «ликвидировать горстку людей, пробравшихся в партию, но идущих по капиталистическому пути», выдвинули лозунг «захвата власти революционным меньшинством». Хунвэйбинов призывали «открыть огонь по штабам» (т. е. по партийным комитетам). В сентябре 1966 года «ближайший соратник» Мао министр обороны Линь Бяо говорил: «Главная цель нынешнего движения — добраться до тех членов партии, которые, находясь у власти, идут по капиталистическому пути. Подвергать артиллерийскому обстрелу штабы— это . значит подвергать артиллерийскому обстрелу горстку людей, идущих по капиталистическому пути».
Фразы о «социалистическом воспитании трудящихся», о борьбе «за новую пролетарскую культуру» были отложены в сторону. С предельной откровенностью заявлялось, что «великая пролетарская культурная революция вступила в этап борьбы за всесторонний захват власти». Так после 17 лет существования Китайской Народной Республики был поставлен вопрос о «коренном изменении существующего строя».
В начале «культурной революции» ее организаторы утверждали, будто представители буржуазии пытаются захватить власть в стране и поэтому необходимо против них вести борьбу. (О ком, кстати говоря, шла речь? Ведь по сообщению китайской печати, уже в конце декабря 1958 года в стране насчитывалось всего лишь 0,9 процента крестьянских хозяйств, не вступивших в народные коммуны. Частный сектор в экономике больше не существовал. Индивидуальные доходы составляли лишь 2,8 процента общей суммы дохода в 1957 году. В том же самом году частная торговля — мелкие торговцы — составляла 2,7 процента общего объема торговли
