А потом я слышу его.
Стук копыт.
Воют волки.
Крики воинов.
Голос Ашера резок от облегчения, но все еще наполнен его обычным сарказмом.
— Хорошо, что ты, наконец, присоединился к нам, брат.
Лязг мечей. Кровь просачивается в землю.
Видения смешиваются вокруг меня. Мне трудно дышать. Трудно думать.
Потом все стихает.
И мокрый нос касается моего лица. Я открываю глаза и вижу морду большого белого волка, смотрящего на меня, его золотые глаза слишком умны, чтобы чувствовать себя комфортно.
— Обычно он ненавидит всех, кроме меня. — Голос знакомый. Утешительный. Глубокий и гравийный.
Руки поднимают меня с земли, и когда моя голова откидывается назад, я вижу лицо, которое, как я знала, будет там.
— Фенрис?
Фэн смотрит на меня сверху вниз.
— Тебе действительно надо перестать принимать наркотики и быть чуть ли не похищенной.
Я с трудом сдерживаю негодование, хотя могу сказать, что долго не приду в сознание.
— Люди действительно должны прекратить принимать наркотики и чуть не похитили меня, — бормочу я.
Это его смех я слышу, когда темнота забирает меня.
Я просыпаюсь на шелковых простынях, которые кажутся слишком мягкими, слишком скользкими, чтобы быть полностью удобными. Кровать большая и мягкая, и я одета… во что-то, что я не узнаю. На этот раз, когда я открываю глаза, голова болит уже не так сильно.
Комната мерцает отблесками огня, пляшущего на стенах. Я приподнимаюсь на кровати, чтобы осмотреться.
— Выпей это. — Мне вручают оловянный кубок.
Я оглядываюсь и вижу Фэна, сидящего в кресле у моей кровати, массивного белого волка, спящего у его ног. Или, по крайней мере, притворялся спящим. У меня такое чувство, что Вольф остро чувствует все происходящее в этой комнате и за ее пределами.
— Ты! — Я отодвигаю кубок и смотрю на Фэна. — Ты один из них, и ты солгал мне.
— Я никогда не лгал тебе. Я просто не все тебе рассказал. Кстати, в тот день ты тоже не поделился со мной всеми своими секретами, не так ли? — Его голубые глаза ловят свет огня и, кажется, искрятся. Он одет не так, как в прошлый раз, когда я его видела. Коричневые кожаные штаны и рубашка, тяжелые меховые сапоги.
— Ну, нет. Но это совсем другое дело. Я и не знала, что ты разбираешься в таких вещах. Ты же знал, что это так.
— Вполне справедливо, — говорит он, все еще протягивая мне кубок. — Но моя работа заключалась в том, чтобы охранять тебя. Это была работа Ашера — доставить тебя сюда по собственной воле. Я не мог вмешиваться. А теперь выпей это, пока не разболелась голова.
