– А почему она нам не позвонила? – спросила я. Странно, что Варваре не пришло в голову такое простое решение.
– Она боится, что полиция будет искать ее именно у вас и непременно поставит телефон на прослушку.
– Бедная Варя, как же она напугана?!
– Она бедная?! – возмущенно воскликнула Зоя Федоровна. – Это я бедная! Это мой Сеня бедный, которого я, кстати сказать, собственными руками привязала к стулу!
– Зачем?
– Так приказала ваша подруга. Ей, видите ли, тяжело двадцать четыре часа в сутки не спускать с Сени глаз. Садистка, форменная садистка! Сенечка уже в возрасте, у него ноги отекают. Он так долго не протянет.
– Недолго осталось, – успокоила я ее. – Вернется Алина Николаевна, и поедем.
– Может, скажете, за что вашу подругу полиция разыскивает?
– За убийство семейной пары, – сорвалось у меня с языка.
Зоя Федоровна побледнела, закачалась, но вовремя схватилась за край стола и потому не упала.
– Сеня, – имя мужа стоном вырвалось у нее из груди.
– Только не волнуйтесь. Я хотела сказать, что полиция подозревала Варвару в убийстве, а потом нашла настоящего преступника и с Варьки сняла все подозрения. А та, похоже, продолжает думать, будто менты до сих пор ее ищут. Вот что, Зоя Федоровна, сделаем так: Алина почему-то задерживается, вы ее не ждите, поезжайте на дачу и успокойте Варвару.
– Как? Она ведь вас ждет, а не меня.
– Я напишу записку для Варвары, чтобы она отпустила Сеню. А как только Алина вернется, мы тут же приедем к вам. Вы только адрес мне оставьте. И пусть Варвара никуда не уходит.
– Как же, уйдет она! Она круговую оборону заняла, – сказала Зоя Федоровна, слегка успокоившись.
Я написала коротенькую записочку: «Все нормально. Преступники пойманы и обезврежены. Подробности при встрече. Жди нас. Марина», запечатывать не стала, прямо так вручила ее Зое Федоровне.
Алина страшно удивилась, не увидев у дверей Зою Федоровну.
– А где…
– … пациентка? – продолжил Алину мысль ее спутник. – Ну-с, кого будем лечить? Где женщина? Время – деньги. Меня больные ждут.
Он был очень деловой, серьезный и, я бы сказала, сосредоточенный на собственной значимости.
«Психиатр-нарколог», – догадалась я и почему-то подумала, что ему самому не мешало бы подлечиться у коллег-врачей. Как-то уж болезненно он выглядел: красноватый оттенок лица, огромные мешки под глазами и пальцы, отбивающие непрерывную дробь по поверхности маленького саквояжа. Мне пришло в голову, что, барабаня по саквояжу, он таким образом маскирует дрожь в руках, вызванную чрезмерным употреблением алкоголя. Получалось что-то вроде сапожника без сапог.
