Кажется, что он не обратил внимания, что я не хочу его прикосновений, и не особо обиделся на моё отрицание. Он подъезжает к огромной вывеске «Хардис», паркует машину, и мы одновременно выходим. Парковочное место под широкой крышей не позволяет нам промокнуть ещё сильнее, поэтому мы спокойно пересекаем дорожку. В кафе не очень многолюдно, практически все столики пустуют, поэтому я выбираю место около окна. Тео становится в очередь и буквально через несколько минут уже идёт ко мне с нашими заказами. Я забираю свой шоколад, пока он размешивает сахар в чашке чая с лаймом. Тягучая сладкая жидкость растекается по моим замёрзшим жилам. От наслаждения я закрываю глаза, с детства обожаю шоколад. Это были те редкие моменты, когда мы с моим отцом находились рядом. Совсем маленькой мне казалось, что он будет всегда моим идеалом. Но потом все изменилось.
– На самом деле, Спенсер не просил меня подвести тебя. – Я открываю глаза и смотрю на красивого брюнета со шрамами на лице.
– Тогда зачем ты приехал? – Зажимаю соломинку губами и втягиваю в себя напиток.
– Хотел увидеть. – Он откладывает ложку в сторону и ставит локти на стол, сложив при этом пальцы под подбородком. – Ты мне нравишься.
Оглядываю его, вся эта серьёзность меня не радует.
– Я не хочу тебе нравиться. – Убираю в сторону пустой стакан. – Никому не хочу нравиться.
– Ты лжёшь сама себе. – Он улыбается мне одними губами, поворачивает голову в сторону стойки заказов, кивает кому-то и встаёт из-за стола.
Когда он забирает два больших бумажных пакета, я иду за ним после лёгкого кивка головы. Мы снова садимся в машину. Не пытаюсь анализировать его слова. Моё пузо, наконец-то, сыто, а тело умоляет меня лечь и спокойно поспать. Потому что после перенесённого стресса, я никак не могу нормально уснуть. Радует одно, что моя поездка практически закончилась, и все вроде хорошо.
Проезжаем мою тёмную улицу, под шёпот ветра и дождя Тео провожает меня до двери. И когда я её открываю, ставит эти огромные пакеты на пол и отходит в сторону.
– Ты постоянно ледяная, может, надо немного нарастить жирок, чтобы к тебе было приятно прикасаться. – Он подталкивает меня к двери и закрывает её за мной, оставшись по ту сторону.
Я немного отрешённо смотрю на пакеты, наполненные едой, обдумываю его слова о контроле. Он только что сделал мне услугу, что же он попросит взамен? Или это его вариант извинений? Тогда зачем он мне солгал?
Ещё до того, как окончательно проснуться, я почувствовала себя загнанной в угол. Кости ломило, словно я собиралась заболеть, голова устала от одного положения, а конечности онемели. Мне даже приснилось, что я застыла, в прямом смысле, будто меня заживо замуровали в свинец и оставили на поверхности только лицо. Когда, лёжа на спине, я попыталась перевернуться на бок, но у меня ничего не получилось, полулёжа не считается. Определённый угол заставил меня скорчиться от тянущей боли, поэтому я окончательно проснулась, но проблема была в том, что я не видела дневного света. В прямом смысле, открывая веки, я оказалась в кромешной тьме, что-то было надето на мои глаза. Когда я дёрнулась, моё тело отказалось двигаться, потому что затекло. Я потянула руки вниз, но не смогла этого сделать. Сдавленно вскрикнув, я заметалась на кровати, отчаянно стараясь стряхнуть плотную ткань с глаз. И только теперь я услышала лязг метала от моих несчастных трепыханий.
