«Короток был ее век» — думала Юна. — «Лучше бы уж она провела его, порхая по городам, блистая на сцене, разбивая сердца вельмож — есть же среди них симпатичные? Чего ей было терять?»
Она слегка стыдилась таких мыслей, не подобающих добродетельной девушке. Но когда отец начинал твердить, что главное в жизни девушки — найти хорошего, доброго парня, дабы родить с ним внуков папе — не выдерживала, хлопала дверью, или кричала «алкаши поганые твои хорошие парни, не для того себя растила, чтобы с пьяных ничтожеств сапоги стягивать да спать укладывать!», потому что отец порою таки находил «хорошего парня» где-то в кабаке и приводил домой знакомиться.
Ар'Мхари... Что скрывать от себя правду, нравился. Но Юна пока видела его «светлую» сторону, даже его попытки запугивания и демонстративный клыкастый оскал теперь казались забавными. Заботливый, подготовил для Юниного визита замок. Умный, знает все тайны мира, помнит две тысячи лет... И тяжесть мудрости туманит его взгляд вуалью грусти... Одинок и несчастен — последний в мире василиск, видевший гибель своей семьи... Добрый — дракона на груди пригрел. Но Юна прекрасно осознавала, что темная сторона тоже существует и на совести этого человека реки пролитой крови.
19
— Новый Год уже давно наступил... — сказала Юна. Настенные часы в ее комнате пробили второй час ночи. Изумруд свернулся клубочком прямо в огне камина и с трудом, сонно приподнял головку навстречу Юне.
— Я запретил ему есть, прежде чем вы спуститесь, — сказал ар’Мхари. — Так он от нетерпения едва не перевернул елку, погрыз ветки, а потом уснул...
— Простите, я не хотела вас так задерживать...
— Вы тоже выглядите очень сонной. Боюсь, я плохо рассчитал время для нашего маленького ужина, но выпить за Новый Год все же необходимо. Надеюсь, вы не откажетесь?
— Ну разумеется, нет! — Юна села за любезно отодвинутый адмиралом стул.
— Эй, ящерица! Доступ к столу открыт! Жри!
Изумруд от души зевнул. Разогретый костром, он попрозрачнел, сквозь чешую проглядывали кости. Юна знала, что если он сейчас подлетит, сядет на ладонь — на коже останется ожог. И драконыш полетел к адмиралу, коварно приземлился на плечо — мгновенно прожигая своим телом дыру в его фраке. Риакрран зарычал, сбросил ящера наземь. Он вышел на ужин при полном параде: светлый фрак с розой в петлице, элегантные золотые карманные часики на тонкой цепочке, черная бабочка на шее — на даже на губернаторском балу выглядел куда небрежнее. А теперь на его изысканном пиджаке красовалась безобразная обугленная дыра.
