Он неопределенно качнул головой:
— Возможно... Скажите, какой подарок хотите вы?
— На Новый Год?
— Именно.
Юна не сразу решилась признаться, потому что это звучало нытьем:
— Устала бояться. Предчувствий, бабочки... и за драконенка последний месяц. Хочу немного беззаботности. Василиск вздохнул:
— А еще? Мечты какие-нибудь?
Юна задумалась.
— Книгу. В детстве я думала, есть такая книга, в которой все-все тайны нашего мира... И магии, и других миров... И откуда мы появились, ведь все говорят, что родина человечества — не в этом мире, что мы пришлые... Я очень любопытная.
— А я нет, — признался василиск неожиданно. — Устал от знания. Люблю города... и миры, о которых ничего не известно. Даже не пытаюсь что-то узнать, понять. Просто брожу, наслаждаясь неизвестностью...
— Вы так много знаете?
— Память крови. Драконье наследие. Я ношу в себе двадцать поколений предков. И у каждого был какой-то страх, какое-то неприятное воспоминание, настолько яркое, что впечаталось в кровь... Постоянно слышу в голове их вопли и переругивания. Иногда теряюсь, кто из них я...
— Двадцать поколений? — прошептала Юна.
— Почти два тысячелетия, — скорбно подтвердил василиск.
— И вы помните все? Каждый день?
— Не совсем так, — он поморщился. — Только самые яркие дни. Брезарскую битву. День, когда моему восьмому предку выжгли глаза...
— Ужасно...
— Да нет. Когда на весы памяти легло мое собственное первое столетие, стало легче. А до этого да, терялся, не мог понять, существую пи я вообще...
Юна смотрела на него новым взглядом. Две тысячи лет... Это существо помнит две тысячи лет...
— Ничего особенного. Ваш дракон помнит два миллиона, или немного больше. Я тоже, но смутно —какие-то ощущения, не испытанный никогда мною полет, непонятно откуда выныривающие привычки и знания... Но ни одного драконьего предка даже по-имени не назову.
— Потрясающе... — прошептала Юна.
Он засмеялся:
— Не смотрите на меня так, или я подумаю, что вы влюбились... Идите сюда, — потянул ее за руку к большому трюмо напротив кровати. — Вы не можете показаться в таком наряде внизу. Закройте глаза.
Юна послушно зажмурилась. Перед закрытыми веками что-то вспыхнуло.
— Ну вот. Теперь открывайте. Ну? Вам нравится?
— Я... У меня слов нет...
Дыры на юбке затянулись — сплавились в тонкие жесткие рубчики, незаметные для постороннего взгляда. По серому атласу корсета, по газу и шелку юбок струились, перемигивались, меняли цвет тысячи и тысячи крохотных огоньков, они же диадемой легли на медные Юнины кудри, выскользнувшие из прически и свободно разбросанные по плечам.
