— Займи его. Мне нужно идти.
— Курица, — прошипела Мэгги, когда Ванда поспешила прочь.
Она обошла комнату, прячась за группами вампиров, чтобы ее не было видно. Это был не страх. Это была паника. С тех пор как Фил вернулся в ее жизнь, нервы у нее были на пределе.
В дальнем темном углу она обнаружила ряд стульев, которые были частично скрыты парой больших растений в горшках и гигантской ледяной скульптурой на соседнем столе. Она закатила глаза. Это был гигантский Купидон, вырезанный изо льда. Потом она заметила, что стол был уставлен едой для смертных. Неудивительно, что в этом уголке никого нет. Большинство гостей были вампирами, поэтому их не интересовала еда смертных, если только она не ходила на двух ногах.
Она допила свой Бабл-блад и поставила бокал рядом с подносом вареных креветок. Ее внимание привлекла бутылка с красной жидкостью. Сначала она подумала, что это одно из изобретений кухни Фьюжн, так как оно было красным, как кровь. Она прочитала этикетку: ЛУИЗИАНСКИЙ ОСТРЫЙ СОУС. Может быть, это для невесты Джека.
Она подошла к ряду стульев, повесила свою сумку на спинку одного и села. Никаких признаков Фила. Никаких признаков вообще кого-либо. Она глубоко вздохнула. Она постарается сохранить спокойствие, даже несмотря на то, что она полна противоречий. Она страдала от одиночества, но сейчас она была посреди вечеринке, пытаясь скрыться ото всех. Ей хотелось ощутить объятия Фила, но вот она здесь, прячется от него.
Он просто был слишком заманчивым. Ей нравилось то, что она чувствовала в его объятиях. Она чувствовала себя красивой, желанной, заветной. Прошло так много времени с тех пор, как она чувствовала себя нужной кому-то.
Доверься мне, он сказал. Она хотела довериться ему, но как она могла доверять любви? Она всегда говорила другим, что нет ничего более святого, чем любовь. Она верила в это всем сердцем, но в глубине души знала, что любовь нужна другим, а не ей. Любовь всегда подводила ее, всегда приносила боль и страдания. Неужели ты хочешь веками так жить, боясь полюбить другого человека? Слова Фила все еще волновали на нее.
— Привет, Ванда. Как дела?
Она вырвалась из своих мрачных мыслей и увидела приближающуюся Шанну.
— Привет.
Красавица-жена Романа Драганешти несла их новорожденного ребенка, завернутого в розовое одеяло. Она сняла с плеча сумку с подгузниками, положила ее на стул и вернулась к столу с закусками. Держа ребенка на одной руке, Шанна свободной рукой накладывала еду на тарелку.
