— И как же, согласно нашим соображениям, ты представляешь себе действие телепатии в твоем случае?
— А очень просто. Так вот, некий индивидуум уже продолжительное время неимоверно интенсивно о ком-то размышляет; этот кто-то практически полностью заполняет его мысленный горизонт, безраздельно въедаясь в его духовную сферу. Он глубоко вдумывается в его язык, движения, облик, словом, во всю его сущность, позволяя его личности всецело завладеть им. А теперь предположим, что то лицо, которое овладело данным индивидуумом, знает еще кто-то другой — кто-то, находящийся с одержимым в близких отношениях, — и мы тут же приблизимся к овладению телепатией. Мыслемания начнет постепенно, без осознанного воздействия отправителя, переноситься на другую личность и проявляться, например, в подражании жестам задуманного индивидуума.
Я на минуту приостановился, немного утомленный попытками упорядочить свои рассуждения, и взглянул на Норского.
Очевидно, мои слова очень сильно подействовали на него, так как он, внезапно нахмурившись, охватил ладонями лоб и вперил задумчивый взгляд в землю. Сомневаясь с минуту, он неуверенно спросил:
— Но в таком случае это насыщение чужой личностью должно иметь резкую эмоциональную окраску? Иначе не удастся объяснить, почему оно настолько интенсивно.
— Очевидно. Телепатия особо отчетливо проявляется там, где в игру вступает чувство.
— Ты имеешь в виду любовь?
— Необязательно. Я считаю, что вызывать интенсивные последствия должно также и чувство страха или ужаса, связанное с задуманной личностью. Так, например, я предполагаю, могут действовать телепатически некоторые преступники. Их мысли, неустанно блуждающие вокруг несчастной жертвы, вероятно, действуют подобно сильным ядовитым испарениям и пропитывают собой окружение, извиваясь, словно змеиный клубок в диких кольцах. Мысли преступника чудовищны! Таким образом, может оказаться, что убийца, телепатически воздействуя на других, однажды увидит в их движениях жертву собственных рук.
Рышард, мертвенно бледный, вглядывался в меня безумным взглядом.
— Это была бы страшная месть, адская месть!..
— Да, да… Ты верно подметил. Это была бы месть покойных… без их личного вмешательства. Действительно, мысли одержимых должны быть чрезвычайно сильны и воздействовать всесторонне. И здесь во всем ужасе разверзаются бездны природы, свидетельствующие жуткими знамениями, насколько чудовищна человеческая душа.
Когда я договаривал эти слова, Норский быстро подошел к окну веранды и резко распахнул его в сад. Снаружи проникло соленое дыхание моря, смешанное с ароматом цветов, и освежило наши лица.
