Гуюк-хан нашел бы способ обвинить саин-хана во всех грехах, в том числе в непокорности защитников крепости Козелеск, и затеял бы с ним драку, которая закончилась бы неизвестно чем. Теперь же можно было проводить свою линию без оглядки на них. Крыльями командовали Шейбани-хан, двигавшийся правым флангом, сам Бату-хан, шедший посередине, и Гуюк-хан, этот сын ядовитой змеи, занимавший левый край. Но существовало еще четвертое крыло, которое было под личным началом Субудая, надежно спрятанное от всех, численность его была вполовину меньшей — полтора тумена, или пятнадцать тысяч воинов. Эта орда была вооружена лучше других полков, она выходила из тени только в исключительных случаях. Джихангир возлагал на нее особые надежды, потому что она играла роль палочки-выручалочки во всех непредвиденных случаях, в том числе тогда, когда какое-нибудь крыло вышло бы из подчинения. Это была задумка Субудай-багатура, смотрящего на несколько лет вперед.
— Шейбани, сколько зерна ты везешь в своих обозах? — спросил джихангир, окидывая родного брата властным взглядом.
Начальник правого крыла криво усмехнулся и высокомерно задрал жирный подбородок. Это был монгол лет тридцати с круглым лоснящимся лицом, посаженным прямо на жирные плечи, и вертлявыми черными зрачками. Короткий нос, едва выступающий над высокой верхней губой, имел подвижные как у собаки ноздри, а за толстыми губами скрывались кривые зубы с наклоном к середине. Он был в китайской кольчуге, выкованной из мелких колец, и в кипчакском шлеме с гребнем посередине, маленькие толстые ноги в зеленых сапогах были скрещены и поджаты под рыхлый зад.
— Джихангир, тебе известно, что зерно и другие припасы мы в стране урусутов раздобыть не смогли, потому что они поджигали хранилища и засыпали землей погреба, — Шейбани обвел взглядом сидящих по обе стороны трона, как бы приглашая их в свидетели. — В моем обозе зерна и других продуктов хватит разве что на два конных перехода, а это значит, что если весенняя распутица задержится, мы не сможем перевалить через Каменный Пояс и направить копыта своих коней в родные степи.
Царевичи дружно поддержали высказывание старшего среди них из чингизидов одобрительным гулом, было видно, что им понравился ответ Шейбани. Но Бату-хан не собирался сдавать позиций, он снова обвел пристальным и властным взглядом собравшихся и резко сказал:
— А почему ты решил, что копыта наших коней должны быть направлены к родным очагам? — джихангир чуть наклонился вперед и сузил зрачки. — Разве мы уже завоевали все урусутские земли, дошли до края земли и омыли сапоги в последнем море?
