Я двигаюсь с невероятной скоростью – разворачиваю мешки для мусора, раскладываю на постели.
– Кладите его на спину и срезайте одежду.
– Разрежу, но снимать сама будешь, Гранд оценит! – усмехается водитель.
Складываю лоскуты в кучу на полу. Александр голый передо мной. Это ужасно, так не должно быть. Голый, бессознательный враг, у которого нет выбора. Пусть придёт в себя и снова меня ненавидит. Пусть донимает меня, оскорбляет, только не лежит вот так, голый и беззащитный в моей власти.
В отчаянии я зажимаю рот рукой.
– Ты чего? – водитель отступает на шаг.
– Ничего.
Я металась между раковиной и кроватью. Вымыла Гранда мокрым полотенцем, вытерла насухо. Сменила постельное бельё, положив между двумя простынями мешки. Голову я не поднимала, чтобы ненароком не увидеть похитителей, подбородок как прирос к груди.
Потом мужчины ушли, оставив аптечку, а я села на пол у заколоченного окна и зарыдала.
Я ненавижу Александра Гранда.
С последним парнем я рассталась незадолго до стажировки и во время наших отношений часто оставалась у него на ночь. По утрам мне нравилось ощущать объятия собственнических мужских рук. Чтобы прижимал к себе, а если попытаюсь отодвинуться, то пусть ворчит и обнимает сильнее.
Посреди ночи я проснулась от того, что меня гладили по попе – моему достоинству международной ценности. Повинуясь привычке, я замурлыкала и подалась ближе, и тогда шершавые пальцы сдвинулись, лаская бедро. Приятно то как! Я буду не я, если позволю утренней эрекции моего мужчины чахнуть зря. Подаюсь ближе и вдруг…
Как взрыв в мыслях.
Вскакиваю с постели с такой скоростью, что в голове возникает второй взрыв, уже от боли. Включаю свет.
Гранд издаёт хриплый стон. Он на левом боку, правая рука за спиной, пальцы шевелятся. Он не гладил меня, а пытался разбудить и понять, что с ним и кто рядом.
Наклоняюсь над ним и вижу в его глазах вспышку ужаса. Я бы тоже не обрадовалась, увидев его в моей постели. Сочувствую.
Он пытается что-то сказать, но не в силах разлепить сухие губы. Поставив мыльницу под его подбородок, я протёрла губы влажным полотенцем.
– Попытайся открыть рот! – Он морщится, но делает, как я велю. Выжимаю ткань, и капли падают между его губ.
Гранд смотрит на меня, и, клянусь, я никогда не видела ненависти сильнее. От неё жар бросается в лицо, и паника закручивает нервы в клубок.
– Что ты со мной сделала? – это его первые слова. А дальше ругань.
Давление подскакивает, в ушах пульсирует прибой.
