Я лежу на расслабоне, так классно, что я эти огурцы дурацкие забыла с глаз снять. А Русик после того как кончил, куда-то убежал быстро. Я сначала подумала, что за шампанским побежал. Но я лежу-лежу, тихо. Ни Руси, ни шампанского. Что за дела! Я кружочки стряхнула с лица и пошла его искать. А его нет! Ни в доме, ни в палисаднике! И холодильник, как был пустой, так и остался. Я испугалась, закричала:
- Руслан! Руслан!
Слышу, ворота стукнули. Он забегает испуганный с пакетами. Спрашивает, что случилось? А я плачу, толком не могу объяснить. Как оказалось, он только с магазина пришел. А кто до того был, непонятно. Я, конечно, Русику рассказывать не стала об этом, сослалась, что придремала, и сон плохой приснился. В тот вечер потом не по себе было, как уж после такого секс. А через месяц узнала, что беременна. И самое страшное, непонятно от кого: Русика или того, второго. Я вся на нервах собралась абортнуться, а Русик против. Говорит, раз Бог дал, нельзя отказываться. А я ему так и не решилась признаться. Он у меня импульсивный такой, ещё глупостей наделает. Так что ждём четвертую ляльку. УЗИ показало, что это будет девочка. Интересно, на кого она будет похожа?
Отпущенная тетива тренькнула, стрела коротко свистнула и исчезла в траве. Крин досадливо зашипел, как от боли. Опять промазал. Который уже раз. Руки, натруженные от постоянных упражнений болели, но он с утра ни разу не попал в медвежью шкуру, что висела на стене длинного приземистого дома.
Крина жгла досада, ведь его сегодня не взяли на охоту, оставили присматривать за младшими. Как будто Фро с этим не справится! Старый противный Фро, который сейчас дрыхнет в своей хижине. Крин подошел к зарослям травы и вытащил оттуда стрелу. Они ушли без него на птицу. Сказали, что толку от Крина будет мало, только лишняя трата стрел. И это Крин, у которого уже есть одна насечка на щеке. У взрослых, правда, их было две. Но у младших их не было вовсе. Насечку надо было заслужить. И Крин заслужил её, когда его копье выпустило кишки матерому серому волку. Но вот вторую он пока не заслужил. И все из-за того, что не умел стрелять из лука! Да, кому он нужен, этот лук! Крин хорошо владеет копьем, дубиной, да и камни неплохо кидает. Недавно они соревновались с Бродхом, и Крин бросал дальше шагов на десять. А у Бродха давно уже две насечки.
Ну ничего, Крин всем ещё покажет! Он превзойдет в стрельбе из лука даже старого Хугга. Вот сейчас… Крин сосредоточился, напряг все свои силы, прицелился, натянул тетиву. Давай! Тетива тренькнула, стрела свистнула и… Описав дугу она перелетела дом, покрытый дерном. Только не это! Она же упала… упала у реки! А к реке было ходить нельзя. Только взрослые с двумя насечками могли это делать. И то не все, и не всегда. Лишь в ночь, когда Луна набирала полную силу, они бросали жребий, и те кому он выпал отправлялись туда, за реку. Конечно, будь у Крина вторая насечка, его бы тоже допустили к жребию. Но без неё нечего было о том и думать. Что там им приходилось пережить? Крин не знал, о том, что происходило за рекой говорить было нельзя. Они приносили ягоды и фрукты, которые не росли лесу на их стороне. Иногда они приводили из-за реки новых младших, бледных и заплаканных. Те сначала первые дни отказывались даже от еды. Что там такого они видели, там, за рекой? Про то нельзя было спрашивать. Да и ответить младшие не могли, они ещё не знали человеческой речи. Крин и сам много Лун назад тоже пришел оттуда. Но он не помнил, ничего не помнил. Только чувство боли, горя, утраты. И что-то ещё странное и щемящее.
