буйных-то ожидать?
- Положим, - говорю, - это не мои слова цитированы, насчет
торжества, а академика Крылова. Вы, Андре, гидравлик – стало быть, имя должны знать. Да уж и ты, Николай Евгеньич!
Ну, и потом, дело, наверное, не только в гидроэнергии, это же не
Боулдер-Дэм и не Братск. Я от этих дел далек, но вот в Саратове, случайно знаю, плотина играет очень большую роль в орошении
Заволжья.
- Да, - отвечает, - конечно. От водохранилища оросительные каналы
отходят, а вокруг них с самолета хорошо видна белая полоса шириной
много километров. Это кальцийсульфат, гипс, соли из грунта от
полива проступают. Я когда последний раз в Асуан прилетал – эта
полоса еще в два раза шире стала. Вот почему-то раньше, еще с
фараонских времен такого не было.
Ну, точно, зря я за их столик сел. Понятно же, к чему он ведет. Конечно, если с нижневартовского аэродрома взлетать, оросительных каналов не
увидишь, но факела – это, действительно, зрелище незабываемое.
Сколько горит – я уже седьмой год меряю и пытаюсь начальству
втолковать, за что многократно неприятности имею. По бумагам-то
ничего нету. Кого обманывают – сами понять не могут. Только вот с
иноземцем я на эту тему толковать не собираюсь, пусть он сто раз
Николаев из донских казаков. Наше местное горе, никто нам не поможет.
Вон академик Сенату на Политбюро пожаловался – и что? Помогли ему
его ляхи? Но хохол, л-лопух! Уши развесил, язык распустил ...
полюбуйтесь на меня, люди добрые!
- Кстати, - говорю, - Андре, Николай Евгеньич мне говорил, что Вы
хотите выставочку своих эскизов в гостинице сделать. Мне бы хотелось
посмотреть.
А он, действительно, мастер по этому делу. Причем, что характерно, в
чисто реалистической манере. Сосны, песочек, лодка на берегу. Нежная
такая кисть. Я уж думал – на Западе такого и не водится. Вот эту мысль я
тут же им обоим и высказал. А заодно байку, как много лет назад мой
приятель академика Шишкина И.И. от нападок защищал. “Я, - говорил, -
художника Шишкина уже за то уважаю, что он природу один к одному
передавал. Другие и этого не могут”.
Засмеялись. Выпили еще под горячее, поговорили о рыбалке, о русской
кухне да о грибах. Я французу обещал солоухинскую книжку дать
почитать, когда в Вартовск вернемся. Черт, может, зря я психанул, а он
