". Слава Богу, и деду посчастливилось отделаться в основном страхом, потому, что можно ли принимать в расчет пару месяцев в подвале ЧеКа, если ты в конце концов вышел, а других-то вынесли.
Возвращаясь к идеалам Социализма, скажем только, что одну тему побезопасней дед все-таки поминал, это о предполагавшихся временах, "… Когда народы, распри позабыв, В великую семью соединятся". К происходившему как раз об ту пору освобождению Африки он относился вполне положительно, да ведь и все вокруг, трудно было так сразу предположить, что дело скорыми темпами дойдет до возрождения старых добрых обычаев людоедства (марксистские партизаны в Конго левого берега, Иди Амин в Уганде, император Бокасса в Центральной Африке). Но в основном Ал. Дм. сожалел о несбывшихся надеждах на слияние наций под влиянием общего подъема культурности, говорил, что у них в кружке все уповали на распространение бельгийского и швейцарского опыта мирного сожительства разных народов. Так ведь такие надежды на повышение разумности и отмирание злобных эмоций в начале века были шибко распространены: и самообразованного уральского крестьянина Кузьминых, и простодушного казацюру Макара Нагульнова, и высокоинтеллектуального инглиша Герберта Дж. Уэллса роднила общая вера в будущее падение национальных и расовых барьеров и в то, что все люди Светлого Будущего будут "личиком одинаковые и приятно смуглявые". В любом случае, не думается, что в социализм деда подтолкнули экономические рычаги. По его рассказам, их деревня состояла из четырех улиц по берегам озера. На первой жили богатеи, на второй — народ маленько победнее, на третьей — еще победнее, и на четвертой самые бедные в деревне семьи. И вот, по дедовым рассказам, по зимнему первопутку из Тобольской губернии с Оби привозили обозами мороженую рыбу: на первую улицу шли нельма и стерлядка, на вторую — муксун и сырок, на третью — пыжьян (тоже сиговая рыбка) и налимы, и уж на совсем бедняцкую — щуки, караси и лещи. No comments.
А что особенно-то удивительного? На Урале и в Сибири помещичьего землевладения никогда не было, а в Камышловском уезде не было и заводского. Так что вся земля была крестьянской. Да еще, дед говорил, в 30 верстах их деревенская община арендовала еще землю у башкир. А земля такая, что навоз на поля, упаси Боже, не вывозили — иначе будет перерод, то есть из-за избытка азота в почве весь вегетативный потенциал злаков уйдет в двухаршинный стебель с пустым колоском на конце (ну, эта терминология уже моя, а не деда, это ведь я химвуз заканчивал). Крепостного права, соответственно, тоже никогда не было, были мы государственными крестьянами, и дед часто мне говорил: "
