Я захихикала.
— О, да. Точно.
Дилан усмехнулся.
— Винил проигрывается извне внутрь. Если ты хочешь слушать песни по порядку плейлиста.
— Что?
— Ты увидишь, как ручка движется прямо к центру, когда играет пластинка, — объяснил он. — Диски проигрываются наоборот.
— Оо, — перед тем, как заиграл первый трек, я услышала шум и треск
— Может, хочешь послушать что-то конкретное? — спросил он.
— Ну, я уже слушала весь диск, — ответила я.
— Какая песня тебе понравилась больше всего?
— Ммм, мне действительно нравится Штиль/Долгий штиль, — ответила я. Я чувствовала себя глупо, произнося это название вслух. Я не думала, что это должно быть у меня во рту.
— Сейчас будет Штиль/Долгий штиль, — ответил Дилан и остановил проигрыватель. Я наблюдала, как он ожидает, когда пластинка полностью остановится, перед тем, как приподнял ручку с винила. Он перевернул пластинку, снова запустил проигрыватель и расположил иглу на второй полосе с внешней стороны. Снова треск и шум, а потом началась песня.
Какое-то время мы слушали в тишине, и я изо всех сил пыталась услышать неуловимые различия с виниловой версией, но должна признать, единственное различие, что я уловила, это периодические шипящие звуки, наложенные на музыку.
— Я не понимаю, — призналась я. — Для меня звучит как-то грязно.
— Ты убиваешь меня, Кейденс, — произнес Дилан, — Это музыка в чистейшей форме.
Я робко улыбнулась.
— У ди-джеев есть полосы? Я имею в виду, как они включают все эти различные инструменты?
— Иисус. Христос.
— Что? — спросила я с негодованием. — Откуда мне, блин, знать?
— Ди-джеи используют сэмплы.
— Ладно?
Дилан покачалголовой.
— На сэмпле может быть что угодно. Запись из выпуска новостей. Запись песни, речи, фильма. Звуковые эффекты. На самом деле, что угодно. И ди-джей смешивает их все вместе, чтобы создать связную песню — новый сэмпл из разных сортов.
— Но на самом деле ничего нового они не создают, — заспорила я.
Дилан вздохнул и остановил проигрыватель.
— Да ты издеваешься надо мной? — спросил он. — Тогда так можно сказать про каждого музыканта. Никто не придумал нот на пианино или звуков гитары. Но каждый музыкант манипулирует этими нотами, чтобы создать что-то свежее и новое. Что-то оригинальное. С сэмплингом та же история.
— Ладно, я поняла, о чём ты говоришь.
Дилан вновь включил граммофон.
— Почему тебе нравится эта песня? В смысле, выбор и впрямь хорош. Просто любопытно.
Я почесала голову и пожала плечами, глядя на противоположную стену. Не уверена, что хочу рассказывать ему. Он может подумать, что я изо всех сил стараюсь показаться глубокой и сложной. Но правда была в том, что эта песня понравилась мне в ту же секунду, как я услышала её, ведь она была мной, прямо на грани добродетели, на грани выбора — в пространстве между движением вперёд к чему-то жизнеутверждающему и падением в бездну. Я выбрала пропасть. Однажды. Лишь один раз. И теперь всё изменилось, а я не могу вынести тьмы.
